Продолжение «Тысячи и одной ночи»

— Вмешаться в мои семейные дела! Похитить мою дочь! Взять ее в жены без моего согласия! Так-то царь отблагодарил меня за верную службу! — в гневе повторял визирь.

И вот, охваченный жаждой мщения, он вызвал гонцов и послал их за своими друзьями и высокопоставленными родственниками. Когда все собрались в его доме, Асфанд рассказал, какое оскорбление государь нанес ему, его дочери и царю вавилонскому. Гости почувствовали себя опозоренными, и визирь понял, что они поддержат его и помогут отомстить деспоту.

— Достопочтенные друзья мои! — сказал Асфанд. — Царь думает только о своих удовольствиях и ради них ни перед чем не останавливается. После всего, что я сделал для него и для нашего государства, он не побоялся нанести мне смертельное оскорбление. В его глазах я не больше, чем самый презренный раб. Бахе́т-зада́ полагает, что дочь моя так же ветрена во вкусах своих, как он сам, что она утолит его безудержные желания! Никто из вас не защищен от подобного бесчестья, оно угрожает и вашим женам, и дочерям! Волна беззакония захлестнет всех нас, если мы не сумеем ее остановить.

Друзья и родственники визиря взволновались и начали совещаться. И один из них, опытный царедворец, сказал:

— Асфанд, напиши царю, заверь его, что неожиданная честь, о которой ты даже не мечтал, доставила тебе величайшее удовольствие. К этому посланию приложи записку к дочери, и пусть она думает, что ты искренне рад за нее. К письмам присовокупи самые роскошные подарки, и пусть Бахе́т-зада́, ослепленный страстью, поверит, что ты во всем ему потакаешь. Воспользовавшись расположением государя, ты под предлогом срочных дел удалишься туда, где будешь недосягаем, и сообщишь соседним правителям о тревожном положении в нашем царстве, дашь им понять, сколь опасен для них молодой властитель, подверженный необузданным страстям, человек, который не умеет вознаграждать соратников по заслугам, но способен их оскорбить, ибо в действиях своих руководствуется исключительно собственными желаниями — столь же безудержными, сколь и порочными.

Собравшиеся одобрили этот замысел и договорились, что используют все возможности, дабы, ничем себя не выдавая, склонять недовольных на свою сторону, и при этом останутся в Иссессаре, с тем чтобы сообщать Асфанду о новостях во время его отсутствия и направлять его действия. Так условившись, заговорщики быстро разошлись, дабы не вызвать ничьих подозрений, и визирь написал Бахе́т-заде́ такое послание:

Великий царь,

властитель двух морей!

Твой раб, вознесенный тобою на должность первого визиря

и награжденный титулом эмира,

никогда не помышлял о чести породниться с тобою.

Я благодарю Небо за новой благодеяние

и всем сердцем прошу не оставить тебя своей милостью,

продлить дни твои и ниспослать благополучное царствование

тебе и твоим далеким потомкам.

До сих пор долг мой состоял в том,

чтобы благодаря мудрому и справедливому правлению

обеспечивать мир в твоих землях, а также защиту границ

твоего царства от внешних врагов.

Я исполняю обязанности твоего первого визиря.

Сегодня почетный союз с тобою сделал их священными,

и я как никогда лично заинтересован в успехе своих деяний.

Отныне и впредь дочь моя и я

останемся самыми верными рабами твоими

и поборниками твоих интересов.

В записке к Бахержоа Асфанд в столь же изысканных выражениях поздравлял дочь и желал ей счастья. Письма эти визирь передал с первым своим прислужником и приложил к ним великолепный подарок. Вместе с его посланцем во дворец отправился сын Асфанда, и оба они припали к стопам царя.

Бахе́т-зада́, опьяненный счастьем, поверил лживым заверениям визиря. Он наградил его сына богатой одеждой, а спутнику последнего велел выдать тысячу золотых. Едва эти посетители вышли, как к государю явился с поздравлением его бывший визирь. Царь встретил гостя с присущей ему доброжелательностью и, усадив поудобнее, поделился со стариком переполнявшими его душу блаженством и радостью. Он стал обладателем сокровища, и, хотя оно досталось ему путем небольшого насилия, Бахе́т-зада́ верил, что его счастье ничто и никогда не сможет омрачить.