Продолжение «Тысячи и одной ночи»

Этот ответ вновь поверг супругов в глубокую печаль, но их удерживала от отчаяния надежда на новую милость, подобную той, что они уже удостоились, и в мучительном ее ожидании родители сосредоточили всю свою любовь на том бесценном отпрыске, что вернуло им Небо.

Прошло несколько лет. Ахиб, младший сын Иллаха, выучился и смог заняться торговлей. Отец его, видя, что юноша уже способен самостоятельно ходить за море, купил корабль, нагрузил его товаром и, доверив управление сыну, отправил в столицу островов, на одном из которых они жили.

Прибыв в столицу, Ахиб снял лавочку в хане, поместил туда свой товар и несколько дней раскладывал, стараясь выставить его самым привлекательным образом.

Тем временем наступил праздник Рамадан. Молодой Ахиб, ревностный мусульманин, с молоком матери впитал идеи Корана, изучение которого было его любимым занятием. Он также в совершенстве владел искусством пения^{249} и мог бы даже выступить в роли имама. Ахиб надел фараджу[65]^{250} и направился в главную мечеть города, где царь и придворные присутствовали на полуденной молитве. Когда хатиб[66]^{251} поднялся на кафедру и затянул «Фальхею»[67]^{252}, Ахиб трижды пропел: «Аллаху акбар»^{253}. Его мелодичный голос стал для собравшихся приятной неожиданностью, все соглашались, что в жизни не слышали ничего подобного. Хатиб позеленел от зависти: он и представить не мог, что на свете есть голос лучше, чем у него: от огорчения у бедняги перехватило горло, и больше он не смог издать ни звука. Ахиб, не дожидаясь, пока чтец вновь обретет дар речи, продолжил молитву с силою и легкостью, превзойти которые тот не мог бы при всем желании.

На выходе из мечети царь повелел своим прислужникам оседлать лошадь для нового певчего, встретить его и проводить во дворец. Ахиб с почтением принял приглашение и явился к государю. Тот ласково приветствовал молодого человека, похвалил дарование его и почувствовал к юноше необъяснимую приязнь и интерес.

Ахибу было в ту пору семнадцать лет, и он обладал привлекательной внешностью. Повелитель, то ли в силу расположения, то ли желая оказать милость чужестранцу, поселил его в своем дворце и стал оказывать знаки внимания, которые вызвали зависть как придворных, так и членов царской семьи. И вскоре недруги Ахиба сговорились погубить своего соперника во что бы то ни стало.

Тем временем добродетельный сын Иллаха после довольно долгого пребывания в столице захотел повидать своих родителей и отчитаться за доверенный ему товар. Но, боясь, что царь не даст ему дозволения на отъезд, юноша написал отцу, рассказав, в какую милость попал. Ахиб надеялся, что, узнав обо всем, родители сами приедут к нему.

Иллах с женою прижали к сердцу полученное письмо. Оба они были польщены тем, что их отпрыск в столь юном возрасте сумел добиться высочайшего расположения, и решили немедленно отправиться в путь, предупредив сына о своем намерении. Едва Ахиб получил это известие, он купил дом и приличную обстановку, а вскоре уже обнимал любимых родителей, которым государь послал подарки, чья ценность говорила о том, что они предназначены для семьи его любимца.

Наступила самая прекрасная пора года, и царь переехал в один из своих загородных дворцов, где для увеселения двора он устраивал разные празднества. Однажды за трапезой, вопреки обыкновению, государь попробовал незнакомую настойку, о крепости которой не подозревал. Спустя недолгое время он так сильно опьянел, что упал на софу и крепко уснул, а прислужников рядом с ним не оказалось, потому что все предавались развлечениям. Только Ахиб, который из привязанности своей следил за каждым движением господина и благодетеля, последовал за ним и нашел спящим.

Тогда сын Иллах-Мухаммада вышел из комнаты и стал у двери с саблей наголо. Один из прислужников, проходя мимо, удивился, застав Ахиба в таком положении, и спросил, что он делает.

«Я охраняю покой государя, — отвечал Ахиб. — Меня держат здесь моя любовь и мой долг».

Придворный тут же рассказал об увиденном своим единомышленникам, и они рассудили, что это подходящий случай, дабы погубить Ахиба. Всей толпой они явились к царю, и тот прислужник, что своими глазами видел Ахиба, стал утверждать, что застал его в государевой опочивальне с саблей наголо, и якобы Ахиб уже намеревался убить спящего повелителя и только неожиданное появление свидетеля испугало злодея и предотвратило роковой удар.

«Если ты, господин мой, сомневаешься в моих словах, — добавил очернитель, — то тебе достаточно сегодня же лишь притвориться, что ты ложишься спать без охраны, и мы все уверены, что этот бессовестный негодяй вновь попытается осуществить свой отвратительный замысел».

Обвинение смутило царя, и всё же он не поверил своим прислужникам на слово, а захотел самолично все проверить.

Тем временем придворные разыскали царского любимца и сказали ему:

«Государь весьма доволен рвением твоим и усердием, которое ты проявил. „Ахиб, — признался он, — для меня всё равно, что щит, когда он рядом, я могу спать спокойно“».