Продолжение «Тысячи и одной ночи»

Рассказ художника не загасил пылких желаний Оланзы, напротив, его страсть и любопытство разгорелись с новой силой. Не будь он привязан к своему народу, он сам отправился бы с посольством. Однако влюбленный монарх надеялся, что при дворе отыщется человек, который, ради того чтобы услужить ему, осмелится на это опасное предприятие.

Придворные, все как один, скрывая страх, ссылались на свои недостатки, а визири хором указали царю на то, что в выборе своем он должен исходить из государственных интересов.

«Каждый из нас, — говорили они, — был бы счастлив отдать жизнь во славу своего повелителя. Однако, если твой избранник потерпит неудачу, ты, его господин, будешь унижен, а отомстить за нанесенное оскорбление при всем желании не сможешь из-за огромного расстояния, которое отделяет Египет от Кохинхина».

«Я уверен, — возразил Оланза, — что Абальтамант сумеет и голову свою уберечь, и своего повелителя не посрамить, и невесту ему привезти».

«О государь, — сокрушались придворные, — голова Абальтаманта дорога нам так же, как тебе и твоему народу. Он — наше солнце и свет, советы его бесценны, нам будет его не хватать, даже завистники восхищаются его дарованиями. Однако, несмотря на нашу огромную любовь к нему, мы должны признать, что никто и никогда не владел таким умением убеждать, всё, что слетает с его уст, внушает доверие безграничное, и каждый понимает, что сила его не в хитрости, а в мудрости. И потому вряд ли повелитель Кохинхина, на дочери которого ты желаешь жениться, сумеет противостоять ему, особенно когда речь идет о столь почетном союзе с тобою».

Эти хитроумные словеса окончательно убедили Оланзу, и он решился возложить нелегкую задачу на плечи верного Абальтаманта. Мудрый визирь прекрасно понял, что движет его недоброжелателями, но сделал вид, что польщен оказанным доверием, и твердо обещал самому себе, что убережет себя и свою голову от дикого приема, коему подверглись другие посланники.

И вот всё уже готово к отъезду. Абальтамант позаботился о том, чтобы его колесницы видом своим свидетельствовали о богатстве, мудрости и славе государя, которого он представляет. Посол двинулся в путь и неустанно следил, чтобы в войске, его сопровождавшем, царил строжайший порядок.

Добравшись до земель Кохинхина, Абальтамант удвоил предосторожности. Щедростью своей и подаяниями он завоевал благожелательность народа и уважение местных властей. И, когда он достиг столицы, слава о почтенном посланнике Оланзы уже опередила его.

При первой же встрече с царем Абальтамант заверил его в своем глубочайшем уважении и вместе с посланием Оланзы передал от имени своего государя богатые подношения. Египетскому визирю оказали теплый прием, одарили драгоценными мехами и проводили во дворец, приготовленный для него и всех его людей. Абальтамант получил приказ явиться за высочайшим ответом через три дня.

Молва донесла до царевны известие о прибытии нового посольства. Царь-отец пришел к дочери после встречи с Абальтамантом, рассказал о том, что ее руки просит самодержец Египта, и дал почувствовать, что на сей раз расположен серьезно отнестись к сватовству.

«Отец мой, — сказала царевна, — надеюсь, ты не откажешь мне в любезности и позволишь встретиться с глазу на глаз с этим посланником. О характере государя очень часто можно судить по тому, каких советников он себе выбирает. До сих пор все превозносили Абальтаманта, и даже ты, похоже, остался им доволен. Позволь мне самой убедиться в том, что он стоит похвал не только как сановник, но и как человек. Я хочу испытать его и проверить».

В этой просьбе не было ничего предосудительного, и царь дал свое согласие.

Когда назначенный срок истек, Абальтамант снова предстал перед государем. После положенных приветствий ему велели пройти к царевне, которая желала его расспросить. Главный евнух проводил его, и, хотя путь был недолог, дальновидный посланник успел подумать и вспомнить советы египетского мудреца, который когда-то был его наставником: «Нет спросу с того, кто не поднимает глаз. Держи язык за зубами, и тебя не упрекнут в болтливости. Прижми руки к сердцу своему, и тебе их не отрубят».

Едва он всё это припомнил, как оказался лицом к лицу с царевной. Она встретила его словно старого друга: в простом платье, без покрывала, в окружении нескольких невольниц, каждая из которых была прекрасна, но ни одна не могла затмить свою госпожу. Египетский визирь, скрестив руки на груди и опустив глаза долу, смиренно выказал царевне почтение. Она предложила ему присесть, и он подчинился, расположившись поодаль от царской дочери.

«Что привело тебя к моему отцу?» — спросила юная красавица.

«Мой повелитель, — отвечал Абальтамант, — горит желанием стать твоим мужем, госпожа. Он почтет за счастье получить твою руку, и я приехал просить ее от его имени».