Продвинутые сексуальные советы для девушек

Ты будешь вечно гореть в аду. Огненные муравьи будут медленно пожирать твои глаза, а гадюки будут виться вокруг твоей шеи и грызть твои внутренности. Сам Сатана будет с отвращением плевать на тебя.

А собаки будут смеяться.

Мой пес Гомер был упрямым и верным. После того как его выбросили у этих магазинов, он стоял на посту около недели, избегая людей, отказываясь даже от свиных ушей, предлагаемых ему претендентами на роль спасателей. Он был абсолютно уверен, что кто-то за ним вернется.

Но в итоге он слишком проголодался и позволил себя поймать. Ему было одиннадцать лет Он провел шесть месяцев в прекрасном приюте, он сидел там равнодушный и потерявший надежду. Потом пришлая, взяла его себе, привела домой, положила на диван, покормила сыром, и все встало на свои места.

Собаки полны любви. Но эта любовь не как у людей, поэтому вам не приходится краситься тушью или танцевать танго. Чем более мы немытые, тем больше они нас обожают.

Вот очень важная информация на случай, если мы хотим извлечь как можно больше из наших отношений с собаками.

Собаки не «подчиненные». Собаки не домашние любимцы. Также собаки и не люди. Если мы относимся к щенкам как к миленьким плюшевым игрушкам, на которых можно надевать симпатичные крошечные костюмчики, мы никогда не научимся быть хоть кому-нибудь нужными.

Собаки обладают качествами, дополняющими наш разум. Им присущ язык телодвижений и реакция на запахи. И чистая невинность.

Гомер был простым, обыкновенным псом, никаких излишеств. Вообще никакого «Педигри», только эссенция К-9, которая, если вам интересно, хотя бы похожа на что-то достойное. Посмотрите в глаза собаке, особенно в глаза своей собаке, и вы увидите безграничное доверие, безумное доверие. Гомеру понадобилось примерно три минуты, чтобы начать мне доверять после того, как его выбросили, как использованную «Клинекс». Я посмотрела в его глаза и увидела свою собственную версию религии.

Плюс он обладал этим острым собачьим запахом. Я нюхала его ноги и теряла сознание от счастья.

Я купила ему ошейник в Harrods в Лондоне за 180 долларов. Я кормила его едой для собак наивысшего качества, и у него были лучшие добавки и вода из бутылок. У него была связанная вручную шерстяная кофточка на холодные дни. Я наблюдала, как его шерсть превращалась из редкой и тусклой в блестящую и густую по мере того, как он терял лишний вес и начал бегать по парку. Я любила смотреть, как бегал мой Гомер. Он беспрерывно улыбался, он не хотел останавливаться. Его любимой игрой было заставлять меня бегать за ним до тех пор, пока я не начинала кричать от разочарования.

Он боялся грома и прятался в чулане. Его не могли успокоить даже самые нежные объятия или угощения. В остальных случаях он проводил дни, выпрашивая у меня печенье. Он любил, когда я устраивала вечеринки. Я наблюдала за тем, как он небрежной, легкой походкой подходил к гостям и хватал еду с их тарелок быстрее, чем мог увидеть человеческий глаз.

Однажды он встретил меня в дверях с упаковкой картофельных чипсов на голове. Он все еще нюхал крошки внутри упаковки.

Я умоляла Господа Бога и силы космоса, чтобы они позволили мне провести с Гомером хотя бы год. Он был таким улыбчивым, таким упрямым.

Через два года его стал мучить артрит. Однажды или дважды он скулил, пытаясь встать. Было ужасной мукой слышать, как Гомер скулит. Я дала ему Римадил, противовоспалительное лекарство для собак, и смесь глюкосамин/хондроитин и повела его на иглоукалывание. И ему стало лучше, и жизнь снова стала веселой.

После особенно дождливой зимы мои задние ворота распухли, и для того, чтобы их закрыть, мне приходилось толкать их изо всех сил. Но я не знала, что от солнца дерево снова ссохлось и ворота теперь легко открываются. Однажды утром к моей задней двери подошел сосед и сообщил, что моя коричневая собака сбежала и бегает по округе.

«У меня нет коричневой собаки, у меня рыжая собака», — ответила я.

«Без разницы», — сказал он.

Я выбежала в халате и увидела, как целый батальон соседей, некоторые из которых жили через три улицы от меня, гонялся за Гомером. А Гомер в своем дорогом ошейнике из Harrods и коричневом свитере носился туда-сюда, съедая попадающиеся на пути куски кошачьего дерьма. Я, крича, побежала к нему, и он кинулся мне на руки, испуганный до смерти этим непредвиденным приключением. Соседи аплодировали так, как будто это был фильм.

Через четыре года Гомер наполовину оглох. Он больше не боялся грома или фейерверков, он их не слышал. Он стал постоянно наблюдать за мной, ходил за мной по всему дому, нуждаясь в ощущении безопасности. Я поставила в каждой комнате диван, он любил хорошие диваны. Если он не мог запрыгнуть сам, я поднимала его, и он сопел так, как это делают собаки, когда они довольны. Улыбчивый пес!