Проект 1122

Сейчас Макс чувствовал крейсер, как продолжение своего многострадального тела. В одно мгновение он потонул в потоке информации, излучений тысяч обломков, мощных природных сигналов единственного газового гиганта и медленно угасающего солнца системы. В этой «симфонии» Макс должен был расслышать, почувствовать, заметить два сигнала рабочих дройдов, замурованных в мощном отсеке гипер-двигателя.

Сквозь нарастающую головную боль, Макс стал выстраивать алгоритмы, отсеивая астероиды и фонящие обломки и, когда боль стала невыносимой, он расслышал слабый призыв рабочих дройдов, которые «скулили», словно потерявшиеся щенки.

– Курс АР-17/А237… – пробубнил он, прокладывая курс к крупному обломку, двигающемуся по инерции в сторону газового гиганта. Ориентировочное время до его столкновения – сорок три часа, восемь минут.

– У нас будет всего семь часов, чтобы извлечь гипер-двигатель. – устало сказал Макс Виоле. – Иначе гигант притянет к себе и нас.

– Я поняла, Макс. – тихо ответила Виола. – Ты думаешь, мы сможем починить корабль?

Крейсер сейчас был больше похож на огромный кусок металлолома с единственным рабочим маршевым двигателем и едва дышащими реакторами. Целостность корпуса составляла всего двенадцать процентов, а о герметичности вообще можно не говорить. По предписаниям улторианцев, корабль, получивший больше пятидесяти процентов повреждений, списывался. Кроме банальной замены поврежденных частей учитывалась и, так называемая, «усталость» металла: микротрещины и деформация могут и после ремонта привести корабль к гибели.

Полноценно отремонтировать крейсер в их условиях нереально, но можно хотя бы попытаться. Именно для этого он сейчас изо всех сил пытается догнать оборудование, способное вывести их отсюда и будет продолжать бороться, пока в его малом реакторе в груди остается хоть немного энергии. У них есть Иттион, рабочие и инженерные дройды и он обязательно что-то придумает.

– Во всяком случае, попытаемся. – сказал Макс.

Глава 49

– Присаживайтесь, господин канцлер. Придется подождать еще немного. – Виоллион гневно посмотрел на улторианку, которая сидела за столом в уютной приемной старейшины Ваммиату.

– Я уже здесь час ожидаю, у меня все занемело. – прорычал Виоллион. Секретарь, сделала вид, что не заметила раздражения канцлера и продолжала заниматься своими делами.

– Вас пригласят, как только великий старейшина освободится. – невозмутимо добавила девушка.

Шумно выдохнув, Виоллион вновь начал мерить шагами помещение, в сотый раз рассматривая обстановку.

Два удобных длинных дивана стояли параллельно и были способны разместить до десятка посетителей. Между ними находился небольшой столик, столешница которого была выполнена из прозрачного горного хиртоиса. Виоллион в очередной раз остановился у картины, занимавшей почти восемьдесят процентов стены и принялся в очередной раз рассматривать ее. Двери приемной открылись, пропустив новых визитеров.

– Прошу вас, господин Родерик и профессор Архотуниус, присаживайтесь и ожидайте. – отчеканила секретарь, указав новоприбывшим на комфортные диваны.

Виоллион уже открыл рот, чтобы поприветствовать старого знакомого, как двери кабинета старейшины распахнулись и оттуда, исполненный значимости, вышел глава службы безопасности, за ним появились два адмирала с нашивками ударных флотов. Замыкали процессию три генерала, которых канцлер не знал.

– Прошу вас, господа, великий старейшина ждет вас. – произнесла секретарь, поднимаясь с места.

Канцлер решительно направился в сторону кабинета, Родерик и профессор последовали за ним. Виоллион сделал несколько шагов и остановился, привыкая к полумраку кабинета старейшины. Он слышал, как за его спиной нервно дышит профессор Архотуниус, для которого этот год был слишком насыщен встречами с правящей верхушкой улторианской расы.

– Проходите, господа. – из глубины кабинета раздался хриплый голос и небольшие светильники на потолке стали светить немного ярче. Виоллион здесь был всего один раз, когда принимал пост канцлера.

Сделав легкий поклон, канцлер подошел ближе к массивному столу, за которым располагался хозяин кабинета. Его лицо скрывала голограмма, развернутая перед ним, поэтому были видны только две пухлые трехпалые руки. Нервный стук длинных серебристых когтей о поверхность стола говорил о том, что старейшина сильно раздражен, а значит разговор будет тяжелым. Не предлагая никому присесть, он произнес.

– Скажи мне, Виоллион, это правда, что наш линкор под твоим командованием напал на систему нактойдов? – голограмма исчезла и на канцлера уставились два желтых глаза. – Некий капитан Идверт утверждает, что именно вы совершили это вероломное нападение. Но, прежде чем вы ответите, я хочу предупредить, что любой из вас, кто решит обмануть меня, лишится жизни. Я слушаю вас, канцлер?

– Да, это правда, великий старейшина Ваммиату. – негромко ответил канцлер, стараясь не отвести взгляд. – Но на это были очень веские причины…