Проект 4 -

- Точно! Такой зверь, - показывает пальцем, - в мой инвентарь только один помещается! - вот тут я и поняла, что раньше я удивлялась не по настоящему. Это было тренировочное удивление. По-нормальному нужно удивляться как сейчас, с открытым ртом, сидя на заднице и глядя в небо. Всё сходится! И вернувшееся здоровье и эти звери и скорость возвращения из леса и все не замеченные мною раньше детали. Это может быть только учитель и он сейчас находится прямо передо мной! Второго зверя он на траву положил! Больше некому. Любого другого я бы заметила.

Ну да! Признаю! Я была не готова. И что теперь? К такому кто-то был готов что-ли? К такому никто не был готов! Ну, может, кроме Улыбки. Да а ей то что? Ей хотелось надо мной поиздеваться, она и поиздевалась. А что ей? С неё спроса нет а с меня есть! И в этом разница. Я же не просто бывшая ученица и человек, который (якобы!) лучше всех знает учителя, я теперь глава и несу ответственность за весь клан. А я сижу и глазками хлопаю, мысли в кучку собираю. Какие мысли? Да разные! Раз учитель пришёл, значит, не просто так. Значит дело у него какое-то, важное, скорее всего. Да и у нас к нему много вопросов есть. Теперь сижу и вспоминаю — какие. Только сложно это. Что толку вопросы вспоминать, если мы ещё не знаем, как их, собственно, задавать. Но об этом можно и позже подумать. Сначала нужно хоть какой-то контакт установить. Хоть как-то поприветствовать, что-ли, я не знаю! Он же где-то здесь … был недавно.

В том то и дела, что был. И все мои попытки поприветствовать привели только к тому, что Улыбка ещё больше развеселилась. Просто стоит и смеётся, зараза мелкая! Лучше бы сказала, где сейчас искать учителя. Я для чего здесь стратегии коммуникации придумываю? И вообще, почему только я?! Так, Улыбка! Прекрати уже кривляться! Беги к хранителю, пусть крикнет советника а я пойду учителя искать. Где, вот только? Непонятно.

А потом произошло то, что и так все знают и обсуждают последние три дня. Правда, содержательную часть обсуждают уже меньше. Сейчас все больше и больше входит в моду смеяться над языком. Нет, ну правда, новый язык нам в голову вкрутили а разговаривать на нём так и не научили. Понимать понимаем а разговаривать нормально не можем. Не привыкли мы такие звуки произносить, какие там предусмотрены. Произнесёт кто-нибудь привычное слово «шкура» а получается … смешно получается, если мы вообще поймём, о чём речь. И ещё, новых слов очень много. Не правильно говорю, не слов а понятий. И вот зачем такая детализация? Раньше было просто дерево а на нём листья а теперь? А теперь корни, корешки, комель, ствол, ветви, ветки, веточки, прутики, почки, черешки, кора, подкорок, древесина с годовыми кольцами а на листьях жилы и мякоть. Ну вообще! Это же какую голову надо иметь, что бы всё это запомнить? А! Ещё на них могут быть цветы, соцветия, серёжки, завязь, фрукты, шишки, орехи, пух и прочие жёлуди. Понятно, что этих самых деревьев, в нашем языке раньше вообще не было, в смысле, не использовались (откуда там на корабле могли взяться деревья?), какие понятия вспомнили, теми и пользовались. Скорее всего, все эти понятия и у нас были, только мы их забыли за ненадобностью. И потому, у нас теперь чужие понятия вместо своих. И я … не знаю, как к этому относиться.

С одной стороны обидно. Получается, мы, как цивилизация к этому миру оказались самыми неприспособленными и нам пришлось бы все эти понятия придумывать и вводить в язык заново. В то время, как другие расы не тратили бы на это ни сил ни времени. А с другой стороны, нам есть чем гордиться. Хорошо, что именно пианистка так вольно обращалась с языком и именно она была нашим лидером по числу применяемых понятий. Если бы им оказался кто-то из ботаников, то от нашего языка вообще бы ничего не осталось. В биологии, зоологии и прочей … энтомологии эти самые «люди» оказались на много сильнее нас. Хоть учитель, как мы поняли (советник понял) тоже к ботаникам не относился а был он неким коллегой пианистки (повезло же им встретиться!) но и биологической и медицинской, социологической, психиатрической … да любой! Включая холодное оружие и кулинарию. Всей этой терминологией он владеет гораздо лучше любого из нас. И всё это теперь присутствует в нашем языке. А от нашего старого языка, в основном, осталась только шибко специфическая техническая, математическая и физическая терминология. Особенно, в физике пространства. Там наш язык, практически, остался без изменения. Но это советник так говорит. Я то всех этих терминов и раньше не знала.