Проект «Агасфер». Старьевщик

— Ну, это уже кое-что! — Лавров бросил на Архипова многозначительный взгляд. — Во-первых, Аптекарский департамент надо перетрясти, там лицензии на открытие аптечных дел выдают. Немцев-аптекарей в Петербурге, конечно, немало, но не все же Карлы, черт возьми! А потом с городовыми работать надо, Андрей Андреевич! Вот уж кто все «дома свиданий» знает! Однако, полагаю, без Зволянского мы сию шараду не решим.

На том и порешили. Правда, когда даст знать о себе Зволянский в свете последних трагических событий, решительно никто не знал.

— Да, вот еще что! — вспомнил Лавров. — Табачная лавка, которая использовалась Терентьевым как почтовый ящик! Наблюдение с нее снято, полагаю, Евстратий?

— Снял, ваше благородие! — сокрушенно развел руками Медников. — Да и то сказать: людишек-то у меня маловато. Трех-четырех топтунов плюс извозчика там постоянно держать надобно, чтобы плотно лавку и визитеров контролировать. А мне господин Вельбицкий, особенно когда господин директор в отъезде был, за каждого шею каждодневно пилил. Человечек из МИДа в съемной квартире напротив лавки неделю посидел, да без толку: никого из германского посольства не приметил. Как уж он смотрел — может, глаз не отрывал, может, спал целыми днями — врать не стану, не знаю. Нажаловался, видать, своему начальству — его и отозвали за ненадобностью.

— Наблюдение надо восстановить! — твердо заявил Лавров. — Терентьев может подать своим хозяевам сигнал о том, что перешел на «нелегальщину». И адресок свой новый для связи оставить!

— Ну-у, уж это точно без его превосходительства не решить! — покачал головой Медников. — Царь помер, всякая сволочня голову подняла. Митиги, стачки, агитация. Весь мой «летучий отряд» с утра до ночи на ногах. Ни одного человечка не дадут без господина директора, нечего и думать!

— Ладно, с господином Зволянским общий язык постараемся найти! — пообещал Лавров. — А пока, Евстратий, беги-ка ты в лавку, дворнику из дома напротив насчет бдительности напомни. Понимаю, что устал сегодня, — да что поделаешь! Про награду скажи непременно. Портрет Терентьева у него должен остаться — пусть бдит!

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

— Да в чем же дело? Вы сумасшедшая, мадам? — Агасфер сделал движение к кнопкам звонка для вызова портье и горничной, однако замер, увидев ствол револьвера, который дама выдернула из сумочки.

Револьвер был небольшим, из серии «малюток», однако на расстоянии двух-трех шагов промазать по такой крупной «мишени», как мужская фигура, трудновато даже для женщины, не имеющей навыков обращения с оружием. А мадам держала револьвер уверенно, курок был взведен. Агасфера поразили глаза любовницы Гримма, в которых читалась не только злоба, нет, можно было увидеть в них и отчаяние, владевшее этой женщиной.

Она сдернула с головы шляпку с вуалью и, двинувшись к Агасферу, насмешливо спросила:

— Неужели вы до сих пор не узнали меня, господин Полонский?

Притворяться было бессмысленно. Агасфер нахмурился, делая вид, что припоминает.

— Погодите, погодите… Я вас определенно где-то видел! А-а, вспомнил! Вы близкая знакомая господина Гримма! Как вас там… кажется, Серафима с какой-то скандинавской фамилией!

— Серафима Бергстрем, с вашего позволения! Сядьте на кушетку и не делайте глупостей. Уверяю вас, стреляю я изрядно и успею всадить в вас две или три пули, даже если вы броситесь на меня!

Агасфер, отступая к кушетке, захватил со стола сигару, приготовленную им, чтобы с удовольствием выкурить ее после заказанного ужина.

— Приму ваше утверждение к сведению! — спокойно ответил он. — А что касается глупостей, то призыв не делать таковых касается больше вас, чем меня! Ведь, явившись ко мне с оружием, вы уже наделали глупостей! Через несколько минут сюда явятся официанты с заказанным ужином и начнут стучать в дверь. Если вы прикажете мне молчать, я буду молчать, но официанты забеспокоятся. Они отопрут дверь запасным ключом — а что тогда будете делать вы, мадам? Стрелять во все стороны?

— Вы полагаете, что вы тут самый умный? — язвительно отозвалась женщина. — По дороге в ваш номер я предупредила горничную, что господин просит перенести ужин на два часа позднее, поскольку у него свидание с дамой. Так что нас никто не побеспокоит, Полонский!

Агасфер промолчал. Пару часов назад, злорадствуя насчет скандала, который наверняка учинит мадам своему любовнику за проигранные деньги, он и подумать не мог, что она окажется столь безрассудной.

— Итак, я пришла за расписками Анатолия! Две расписки, на три тысячи рублей каждая, по первому требованию. Вернете их добром или вынудите меня применить оружие?

— Во-первых, я поместил расписки в банковской ячейке отеля. Поведете меня в хранилище под дулом револьвера? На глазах обслуги и всей публики? И полагаете, что я при этом буду молчать? — рассмеялся Агасфер. — Мадам, для вас это кончится тюрьмой! Да-да, в Германии не делают скидок для женщин-грабителей!

Ход оказался верным, Серафима заметно побледнела и прикусила нижнюю губу.