Проект «Агасфер». Старьевщик

Через минуту кельнер вернулся:

— Вы правы, господин Гримм — гость нашего отеля. В настоящий момент его нет в отеле: портье уверен, что господин Гримм вышел очень рано! Его спутница в номере. Недавно заказала завтрак в номер. Может…

— Нет-нет, мне нужен только господин Гримм! А-а, вот, кстати, и он!

Агасфер встал и радостно помахал влетевшему в вестибюль подполковнику. Тот, помедлив, направился к столику.

— К сожалению, сегодня утром я обманулся в своих ожиданиях, — не здороваясь, начал Гримм. — Моя сделка может состояться только завтра или послезавтра. Я готов переписать расписки с учетом процентов за задержку…

— В этом нет необходимости, — покачал головой Агасфер. — Я готов купить у вас то, что вы привезли в Берлин. Знаю я и цену «товара» — вам обещано шесть тысяч рублей. Так что несите бумаги, а я верну вам ваши расписки!

Подполковник ошеломленно плюхнулся в кресло, несколько раз открыл и закрыл рот, словно зевающая рыба.

— Выпейте коньяку, господин Гримм. Я заказал его специально для вас — зная, что он стимулирует умственную деятельность. Да пейте же быстрее, пока тут не появилась ваша подруга!

Гримм машинально опрокинул рюмку и в упор уставился на собеседника.

— Кто вы, Полонский? — глухо спросил он. — На кого вы работаете?

— На себя, подполковник. Я коллекционер, знаете ли! Собираю военные тайны, а заодно и типов, их ворующих. Не надо задавать бессмысленные вопросы, Гримм! Несите бумаги! У нас мало времени! Мне еще предстоит визит к доктору — на перевязку раны. Да-да, Гримм! Ваша подруга чуть не убила меня в моем же собственном номере! Я надеюсь, что это не вы отправили ее ко мне с револьвером?

— Какой револьвер? Что вы себе позволяете, Полонский?

Агасфер демонстративно щелкнул крышкой часов:

— Если через десять минут вы не принесете нужные мне бумаги, я встану и уйду. Кстати, эти бумаги, кроме меня, здесь никто не купит, будьте покойны! Итак, я уйду, а вас на русской границе встретит жандармская стража с наручниками. Кстати, до жандармов дело может и не дойти! Смотрите, Гримм!

Агасфер положил на стол левую руку с глухо стукнувшим по дереву протезом. Здоровой рукой разогнул указательный палец. Раздался тихий сухой щелчок, и один из мандаринов на соседнем дереве в кадке слегка закачался.

— Будете проходить мимо, Гримм, посмотрите внимательно на этот плод. Возле воткнувшейся в него стрелки должна быть капелька жидкости. Это вытяжка из игл тропической рыбы-шара. Ни один врач в Европе не сможет определить этот яд — в заключении доктора будет написано: паралич сердца!

Агасфер убрал увечную руку под стол и слегка улыбнулся:

— Вы еще здесь, Гримм? А у вас остается восемь минут… И отель оцеплен…

Сорвавшись с места, подполковник сломя голову бросился по лестнице вверх. Через пять минут он вернулся, тяжело дыша и вытирая платком свежую царапину на щеке. Он бросил на стол слегка помятый пакет и поспешно отступил на несколько шагов.

— Ваша щека… Готов держать пари, что это отметина от коготков вашей мадам Бергстрем! Верно? Вам повезло больше: в меня она стреляла! До встречи в России, Гримм!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Вот, милостивые государи, что получается, когда мы распыляем силы! Когда бросаемся из стороны в сторону! Упустили Терентъева! Из-под носа ушел, и сигнал тревоги, надо думать, успел подать! — Архипов говорил вроде в сторону, однако упреки его были адресованы Зволянскому и Медникову.

— Успокойтесь, Андрей Андреевич! — Зволянский торопливо заканчивал завтрак. — С себя вины не снимаю — надо было как следует объяснить Вельбицкому важность порученного Медникову дела. Но и вы, позволю себе заметить, хороши. Нашли время мемуарами заниматься! Да еще бросать их где попало! Я уверен, что Терентьев сбежал после того, как нашел ваши записи. И потом: ничего еще не потеряно! Дворник проявил бдительность, записал номера извозчиков… Теперь диапазон поисков значительно сузился.

…Накануне дворник дома, расположенного напротив табачной лавки, дополнительно проинструктированный Медниковым, сообщил околоточному надзирателю Христофорову о замеченном им «безобразии». И настоятельно попросил, со ссылкой на высокое полицейское начальство, передать в охранку записку на имя Медникова (тот догадался оставить дворнику клочок бумаги со своим именем). Записка, к сожалению, попала к сыщику только вечером — она весь день пролежала в присутствии у Вельбицкого и лишь волею случая попала на глаза начальнику охранного отделения.

Накануне, получив от Зволянского «разгон за недопонимание важности операции», Вельбицкий устроил своему письмоводителю суровую выволочку с лишением наградных за месяц и послал людей на розыски Медникова. Быстро найти не удалось — Медников был в «бегах». В общем, дворника допросили только сутки спустя. То, что он рассказал, представляло немалый интерес.