Проект «Агасфер». Старьевщик

— Но, насколько я понимаю, они никому не потребуются, — позволил себе горько усмехнуться калека. — Самое большее, что грозит негодяю, это церковный суд его ордена. На насильника и убийцу наложат какое-нибудь «страшное» покаяние в виде тысячи молитв, потихоньку переведут в другой приход — тем дело и кончится…

— Мы поговорим об этом позже, Тадеуш! — раздосадованный аббат выпрямился, прищурился, глядя на собеседника. — Это не мирское дело, и не мирянину надлежит давать оценки поступкам отцов церкви!

— Прошу простить, отец приор. — Калека склонил перед аббатом голову. — Полагаю, что мои услуги вам сегодня больше не понадобятся…

— Да-да, конечно, Тадеуш, — кивнул Девэ, думая о чем-то своем. — Можете быть свободным и заниматься всем, чем вам угодно!

— Пользуясь случаем, я смиренно прошу у вас аудиенции и приватного разговора, отец приор! — вторично поклонился калека. — Разумеется, не сию минуту, а в тот день и час, который вы назначите.

— Хорошо, Тадеуш. К обеду, полагаю, мы распрощаемся с нашими гостями, а после вечерней службы я готов принять и выслушать тебя!

* * *

— Значит, вы настроены покинуть нашу обитель, господин Берг, — задумчиво произнес аббат Девэ. — Надеюсь, ваше решение никак не связано со страшным ночным происшествием и теми резкими словами, которые вырвались у меня в минуту раздражения?

— Я не могу поклясться в этом! — покачал головой собеседник. — Ваше очевидное намерение не придавать преступлению подобающей огласки убедило меня в том, что я в этой «стае» — все же чужая «птица».

— Полагаю, напоминать вам о том, что существует Суд Божий, который со временем воздаст всем грешникам по заслугам, бесполезно. И вы по-прежнему считаете, что миряне имеют право судить одного из столпов нашей церкви… И то обстоятельство, что по одной паршивой овце они будут судить обо всей пастве, вас ничуть не трогает. Что ж, видит Бог, как мне не хочется расставаться с вами, господин Берг, — признался предстоятель. — Скажу по совести, у меня еще не было столь квалифицированного хранителя библиотеки и столь интересного собеседника, как вы…

— Благодарю, отец приор…

— Не говоря уже о прочих ваших талантах и способностях, — чуть заметно усмехнулся аббат. — М-да… Но все птенцы, говоря образно, рано или поздно покидают свое гнездо — если вас не оскорбляет такое сравнение, господин Берг. Что ж, не смею удерживать вас и влиять на ваш выбор! С того момента, как вы попали в мой монастырь — а это случилось, если не ошибаюсь, осенью 1874 года, прошло почти 20 лет. Я помогу вам освоиться в мире, который вы покинули много лет назад и который забыл вас! Без сомнения, вы знаете, что я имею большие связи за пределами нашей обители. И регулярно навожу в миру всякие справки — в том числе и на ваш счет, господин Берг! Русский император, которого вы прогневали и который объявил вас во всероссийский розыск, давно уже почил в бозе. Его царственный наследник, Александр III, полагаю, знать не знает вашего имени. К тому же ходят слухи о тяжкой болезни императора и о том, что нынешний год ему не пережить[3]. Так что ему не до вас, господин Берг! Что же касается полицейского розыска, объявленного на вас 20 лет назад, то вряд ли его можно считать серьезным фактором…

— Смею надеяться, отец приор…

— Да, вы теперь уже не тот юный прапорщик, стройный и гибкий, как тростник…

— Вы забыли про главную примету, неизвестную тем, кто меня может искать, отец приор. С тех пор у меня стало на одну руку меньше…

— Да, и это тоже, — не обращая внимания на горькую иронию, прозвучавшую в словах собеседника, кивнул аббат. — Впрочем, вы и с одной рукой управляетесь так, как не каждый человек с двумя! Я видел, как вы вместе с братьями работаете лопатой в саду… Но чем же вы намерены заниматься, выйдя из монастырских стен? Куда направитесь? Если это не секрет, конечно…

— Я не знаю, отец приор, — пожал плечами Берг. — Меня тянет в Россию, и все…

— «И все»! — усмехнулся аббат. — Ваши батюшка с матушкой, насколько мне известно, покинули сей бренный мир несколько лет назад. После них осталось небольшое именьице, но предъявить на него права вы не можете, ибо тогда вам придется выйти из тени и отдаться властям. Не собираетесь ли вы в Японию, дорогой господин Берг? Признаюсь, что сведений о вашем японском друге я не имею, и даже не знаю, жив ли он…

— Я хотел бы вернуться в Россию, — упрямо повторил Берг. — Если ваша милость сочтет возможным дать мне рекомендации, может быть, я найду место в какой-нибудь частной библиотеке. Ну а нет — поеду в Крым, поищу место управляющего в одном из тамошних многочисленных имений.

— Что ж… Раз вы тверды в своем намерении покинуть нас, открою вам несколько секретов. Во-первых, вы достаточно обеспеченный человек, господин Берг, — хотя и не знали об этом до сих пор!

— Вы не шутите, отец приор?