Проект «Джейн Остен»

— Что я должен чувствовать огромную благодарность. — Ответить мне на это было нечего, но он ответа и не ждал и продолжил с явной неприязнью: — Впрочем, я рад, что нам выпал шанс попрощаться. Я вернусь в институт, но только для заключительного интервью. А потом пройду коррекцию.

Я думала, что мне хотелось этого, но только в тот миг осознала, как сильно ошибалась.

— О-о… — Я оперлась на надгробие, чтобы не потерять равновесие. — О-о. Думаю, это резонно.

Он стоял, скрестив руки на груди, и по-прежнему смотрел на меня — выражение его лица не обнадеживало.

— У тебя высокая степень расхождения, да? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие. Я не расклеюсь. По крайней мере, у него на глазах.

— Самая высокая в их практике. — В его голосе больше не было злости, только скука, словно речь шла о том, о чем думать ему уже надоело. Или, может быть, грусть.

Я представила, как он, подобно мне, приходит в себя в этом времени, на больничной койке, и, подобно мне, осознает, что все здесь иначе. Почему я не навестила его, о чем я только думала?

— Я думала, что в таком случае коррекцию предлагают провести сразу же, не затягивая.

— Именно это мне и предложили.

— Но ты отказался?

Лиам промолчал.

— Так почему ты передумал? — спросила я и ощутила облегчение — терять уже было нечего. Я уже упустила свой шанс с единственным человеком, которого когда-либо любила, и он собирался стереть меня из памяти. Что тут можно испортить? — Почему ты передумал, Лиам? — Произносить его имя было приятно, я по нему соскучилась.

Меня вдруг осенило, что неплохо бы переспать с ним на прощание, поскольку он все равно забудет об этой измене, а я ничего никому не скажу. Может, это придаст мне сил, которые понадобятся, чтобы протянуть без него до конца жизни. В моей комнате в «Лебеде»: какая милая симметрия. Я так живо представила, как он, голый, лежит рядом со мной, что у меня подкосились колени, и только благодаря надгробию я удержалась на ногах.

Но скорбный взгляд, которым он смерил меня, красноречиво сообщил, что ждать подобного продолжения вечера мне не стоит.

— Неужели ты сама об этом не думала?

Я помедлила с ответом.

— Хочешь правду? Я абсолютно уверена, что ничего лучше в этой жизни со мной уже не случится. Так зачем мне об этом забывать?

Мои слова надолго повисли в воздухе, мы стояли не шевелясь. Ветер зашумел в кроне тиса, вдалеке каркнул ворон.

— Не знаю, — в конце концов сказал он с унылым видом. — Могу лишь догадываться.

Почему я не приехала к нему в госпиталь, о чем я только думала? Могла ли я встать между ним и Сабиной, пока наши воспоминания о событиях 1816 года еще не успели угаснуть, — или хотя бы попытаться? Но увы, не все можно изменить, прыгнув в прошлое.

— Прости, — сказала я. — Мне так жаль. — При этих словах Лиам погрустнел еще больше — хотя, казалось бы, куда уж. — Надо было мне навестить тебя. Я думала… ну, знаешь, думала…

— Это все объяснимо, — произнес он самым ледяным своим тоном. — Когда ты поняла…

— Да, — выдавила я. — Именно.

Очередная долгая пауза, ветер и ворон. С новой силой на меня нахлынуло то чувство — присутствия загадочной божественной сути, которая скрывается у всех на виду, — и я ощутила слабый укол надежды. Возможно ли, пусть даже с учетом всего сказанного, что мы просто друг друга не так поняли?

— Я хочу сказать — естественно, я была напугана. Ты ведь теперь знаменит, ты в курсе, да?

Он изумленно уставился на меня.

— Я шучу! Конечно, ты в курсе. Но я… — Пауза. Говорить об этом было непросто, и он мне задачу не облегчал, только смотрел на меня так, будто я чокнулась. — Испугалась.

— Кому как не тебе было знать, что это совсем не я, — произнес он так ласково, что я устыдилась. — Хочешь сказать, что ты исчезла без следа, не говоря ни слова, потому что я знаменит? — Пауза. — Я правильно тебя понял?

Я помолчала.

— Честно? Скорее из-за Сабины.

— Это она велела тебе держаться подальше? Когда? Как она тебя нашла?

— Нет-нет, я хочу сказать, что думала… — Я осеклась, но все же заставила себя продолжить: — Что в этом мире… — Я умолкла, закрыла глаза, открыла снова — вид у него по-прежнему был смятенный. — Что в этом мире вы подходите друг другу. Я думала, что с ней ты будешь счастливее. Я думала, что Сабина — само совершенство. Такая идеальная блондинка. Такая… высокая. — Я задохнулась.

— Такая высокая, что ты самоотверженно от меня отказалась? Как во время поста, только навсегда? — спросил Лиам, и в его голосе прозвучали смешливые нотки.

Я помотала головой, все еще не способная говорить.

— Когда ты исчезла, я решил, что ты меня презираешь. Что ты поняла, кто я на самом деле. Что мне было думать?