Проект «Джейн Остен»

— Но там ведь будет Генри, — сказала Лиам так, будто это был аргумент в пользу того, чтобы присоединиться к нему, а не еще одна причина остаться.

Я не понимала, какие чувства испытываю к Генри, — разве только видеться мне с ним пока не хотелось. Встреча вышла бы мучительной: потерянные тридцать тысяч фунтов встанут между нами, и мне придется заверить его, что я все еще люблю его и хочу за него замуж, но только не прямо сейчас и что нам по-прежнему нужно хранить все в тайне, пусть даже секретность эта уже отчасти утратила смысл, поскольку спасти его банк нам не удалось. Я сомневалась, что способна на такое лицемерие. Вместо этого я написала ему письмо, в котором попыталась объясниться хотя бы отчасти, — теперь я могла ему писать, мы ведь были помолвлены, — и отдала это письмо Лиаму — незапечатанным.

— Прочти — будешь знать, на какой стадии наши с ним отношения, — сказала я. — У меня нет от тебя секретов. — Мы снова были в библиотеке, в кои-то веки наедине.

Он посмотрел на меня с недоверием.

— У всех есть секреты.

— Окей, но в этом письме их нет.

— Я не хочу читать твои письма к Генри!

— Ты можешь просто взглянуть на него и сказать, правильно ли я выражаюсь? Это довольно сложно.

— Раз уж ты настаиваешь. — Насупившись, он развернул письмо.

Наутро Лиам уехал в Лондон, а приказчик мистера Проутинга заглянул в Чотон-хаус с увесистым ключом и сообщением: работы окончены, и мы можем заехать в коттедж в любое время. Я накинула ротонду[37] и отправилась вниз по холму в сторону дома — мне не терпелось снова увидеть его и прикинуть, как я там все обустрою. Мне было неуютно в доме Эдварда Найта с тех пор, как я подслушала его разговор, но мысль о переезде в Айви-коттедж — о том, что мне придется делить с Лиамом столь тесное пространство, — смущала меня не меньше.

Остановившись у ворот, я увидела, что по аллее навстречу мне идет женщина — Джейн.

— Ага, — подойдя, сказала она, и взгляд ее соскользнул с моего лица на ключ. — Так он ваш? Какая радость. Вы уже заходили внутрь?

— Еще не успела. Зайдете со мной?

Я с трудом справилась с замком, толкнула тяжелую дверь и шагнула в темное помещение — там пахло побелкой и старым деревом. Джейн вошла следом и, внимательно оглядев пространство, едва заметно поморщилась.

— Лучше, чем я ожидала, — наконец произнесла она.

— Это место наводит меня на мысли о том, какие чувства, должно быть, испытали Дэшвуды, когда вошли в свой новый дом в Девоншире.

— Как мило с вашей стороны припомнить мою работу.

— Я нередко о ней вспоминаю.

— Но вы, в отличие от Дэшвудов, не потеряли… То есть я надеюсь… — Внезапно она схватила меня за руку и стиснула ее. Эта самая рука, написавшая «Чувство и чувствительность», была крупнее моей, красивой формы, прохладной и, подобно лицу Джейн, странного бронзового оттенка. — Генри рассказал мне о том, что случилось. Что вы с братом дали ему денег и что они потеряны. Я надеюсь, что это была не… Я надеюсь, эта потеря не стала для вас слишком чувствительной. Мне невыносима мысль об этом — после всего, что уже произошло.

— Не терзайтесь.

Я сжала ее руку в ответ, и мы вошли в одну из комнат на первом этаже. Стены в ней были свежевыбеленные, пол — чуть покатый, но широкие половицы оттерли на совесть. Возле массивного круглого стола стояли два виндзорских кресла. Меня передернуло при мысли о том, как неловко будет сидеть здесь наедине с Лиамом.

— Нужно будет добыть еще кресел, — сказала я, — и тогда мы сможем пригласить вас на чай. Хотелось бы и сейчас вас угостить, но чайника здесь нет. Как и чаю. Вы покупаете его где-то в округе или в городе?

— Не меняйте тему. Я задала вам серьезный вопрос и хочу услышать правду. Даже если и страшусь ее.

— Потеря этих денег не пошатнула наше положение. — Интересно, назвал ли ей Генри цифру — тридцать тысяч фунтов были умопомрачительной суммой. — Прошу вас, не думайте об этом.

Она села, наклонилась вперед. От меня не ускользнула гримаса боли на ее лице.

— У вас болит спина?

— О, немного. Я все-таки уже довольно стара.

Я села и внимательно на нее посмотрела.

— Эта боль постоянна? Возникает только при определенных движениях?

Она проигнорировала мои вопросы.

— Могу я быть с вами откровенной? Я просто счастлива, что вы станете моей сестрой. Мы знали, что Генри в конце концов женится снова; холостяцкий образ жизни не для него, пусть он и вел его на протяжении нескольких лет, пока пытался покорить Элизу. Но я боялась, что… Я очень рада, что это будете вы. — Улыбнувшись, она заглянула мне в глаза, но вид у нее был серьезный, и во мне проснулся трепет стыда от собственной лжи.

— Он, должно быть, очень любил первую жену. Я не надеюсь, что смогу занять ее место в его сердце. Или в вашей семье. — Я помолчала. — Как вы думаете, мисс Остен, мистер Найт будет очень потрясен? — Интересно, он уже отправил письмо на Ямайку?

— Эдварду не следует считать, что жизни всех находятся в его распоряжении. — Она задумалась. — Довольно скоро мы станем сестрами. Как вы думаете, возможно ли уже… Может, начнем обращаться друг к другу по имени?