Проект Мантикора

– А теперь, когда я посвящён в подробности вашей истории, а вы немного ознакомились с предметом моих исследований, я могу попытаться примерно описать то, как развивались события последних двух дней. – Скуратович потирал ладони и хмурил брови, отчего морщины пробегали по его старому лицу. – Однозначно Сапожин ночью с субботы на воскресение проник на территорию отдела, уж не знаю, какими средствами он для этого воспользовался. Мне представляется, что он имел вполне конкретную цель – вынести отсюда один из образцов проекта «Мантикора», об этом свидетельствует наличие в его квартире переносного холодильника и лужа воды, обнаруженная мною сегодня утром. Известно ему было и про стружку, раз он успел ею запастись. Он пробрался в лабораторию, взял один из сосудов, спрятал в сумке и вынес. Утром он ожидал гостей, которые должны были забрать у него образец, но, видимо, любопытство пересилило, поэтому он извлёк мантикору и принялся кормить её стружкой, абсолютно не представляя, к каким последствия может привести это действие. Он активировал её, держа в руках, и она моментально стала выделять кислоту, любой бы в таком случае стал биться в истерике и разбрасывать вокруг себя вещи. Не стоит забывать, что человек сам по себе выделяет достаточное количество тепла, мантикора отреагировала на него как привыкла – потянулась к нему. – Профессор снова поднял ладонь левой руки, демонстрируя ожог. – Я вполне отчётливо представляю воздействие кислоты на организм, поэтому отказался от просмотра вашей последней фотографии, мне не хотелось видеть, во что превратился этот человек. Вряд ли его можно было спасти, даже если бы те, кто вломились в квартиру, оказали бы ему первую помощь, но их интересовало другое. Они забрали образец, ведь не могли допустить того, чтобы он достался кому-то иному. Очевидно, и весьма прискорбно, но они явно имели представление о мантикорах, раз им удалось вынести образец. Они быстро смотались оттуда, чтобы не попасть под подозрение. Ни о каком убийстве речи идти не может, перед нами парадоксальный и не имеющий аналогов случай непредумышленного самоубийства.

Наконец-то всё заняло свои места, причудливые в деталях, фантастичные в подробностях, но твёрдо вписывающиеся в безумную логику. Детектив смотрел на старого профессора, выполнившего его работу, и всё же должен был задать ещё несколько вопросов.

– Хорошо. Пусть так, но почему вы в таком случае не заявили о краже? Тем более, если на кону стояло такое большое открытие?

Скуратович грустно усмехнулся:

– Всё дело в международном гранте, понимаете? – Он выжидательно посмотрел на детектива и после небольшой паузы продолжил. – Через несколько месяцев состоится технологическая конференция, на которой будут представлены все самые последние достижения в области техники. Несомненно, изобретённый нами метод обработки твёрдых сплавов должен был на ней выстрелить, а до той поры я планировал всё держать в секрете, чтобы не привлекать лишнего внимания и избежать шумихи. Презентация мантикор должна была произойти с размахом и в присутствии самых уважаемых научных светил. Я должен был зарекомендовать себя, произвести неизгладимое впечатление, удивить публику. Понимаете? Это дало бы нашей лаборатории грант, и возможность с его помощью и поддержкой научной элиты продолжить исследования.

Детектив не ожидал такого прямодушного и по сути своей детского ответа. Он вскочил на ноги и упёрся руками в столешницу, всем своим существом пытаясь понять позицию старика, но чувствуя в себе ровно противоположные настроения.

– Вы прятали в своей лаборатории космические организмы, проводили с ними опыты, потеряли один образец, фактически стали причиной гибели человека и всё это для того, чтобы получить грант? – Эрза боролся с внутренним противоречием, в его глазах профессор из мудрого учёного превращался в безумного изобретателя, осенённого опасной идеей. Стремление к совершенству оборачивалось маниакальной решительностью и алчным желанием добиться признания. – Разве у вас нет финансирования? Неужели Университет не поддерживает вас в материальном отношении?

На этот раз улыбка профессора стала не только снисходительной, но и отталкивающей, затронутая детективом тема была очень больным для Скуратовича местом.