Проект "Мессия"

— О, великие идолы прошлого! Я хочу чтобы ты понял, все, что ты видишь вокруг — идеальная имитация лабиринта для лабораторной крысы! Ты можешь прожить свои мгновения и даже получить от них удовольствие, но это побочный продукт. Основа же, сама ось, это лабиринт памяти, пустыня Арради, то, что выходит за рамки материального мира, только там ты на самом деле можно найти выход. Там, где времени нет и смерти нет. Здесь же ты должен научиться смотреть на все снаружи, словно и время, и пространство, и материя, все отдельно от тебя. Так же, как ты сейчас вышел за границы своей боли. Этого я хочу от тебя. Забудь о терминологии — мать, дочь, отец, всего этого не существует. Выброси устаревшую модель на помойку. Здесь никому не нужны твои чувства, чувства — это имитация. Ты играешь роль, которую тебе написали. И запись постоянно повторяется. Свобода воли в этой игре не предусмотрена, модель поведения определяется оболочкой, форма здесь определяет суть. Ты — это в первую очередь твой статус сохранения информации. И есть несколько правил, по которым можно играть на грани. Часть тебе уже доступна, ты способен выйти за границы восприятия оболочки, в тебя изначально заложена память о том, что это возможно. Своего рода расширение для твоей версии, иначе ты бы умер. Это закон конфигураций. Никогда не забывай, плоть хоть и ограничение, но именно плоть имеет точку контакта с Творцом. Вне оболочки ты не сможешь ничем управлять. Тело своего рода интерфейс. Ты ведь хочешь управлять, не так ли? Хочешь власти? Я покажу тебе настоящую власть, власть Творца, но есть еще одно правило — правило времени, которого нет. Творец видит, как тасуются вероятности будущего и способен их менять. Если научишься прокладывать Тропы, то сможешь видеть вероятности будущего. Пройти по ним и оценить все перекрёстки. Самое сложное потом вернуться обратно, ведь каждая вероятность это полноценное настоящее, то, что происходит прямо сейчас. Хочешь увидеть вероятность, где ты — Император Дерентии? Я могу показать тебе путь к тому, чего ты так желаешь.

Терранс отталкивается от стекла и выпрямляется. Его отражение прикрывает веки. Мелисса ждет. Она видит его жажду, знает, как он хочет верить, ведь единственное, что поддерживает в нем жизнь, это идея о том, что он избранный. Он уже так много сделал, принял так много решений, принёс так много жертв, все это не может быть зря. Он должен найти источник знаний и тем самым спасти человечество.

— И что я должен сделать ради этого?

Прозрение

Девять просыпается в кромешной темноте, пытается пошевелить руками и ногами. Каждая мышцы дрожит, это похоже на озноб. Она не привязана. Она нащупывает край кровати, он металлический, в воздухе висит запах антисептика. Она спускает ноги, но не достает до пола. Она не видит, но чувствует что в помещении светло. Корабельный лазарет? Лаборатория?

— Здесь есть кто-нибудь? — спрашивает она.

Голос все еще принадлежит двенадцатилетней девочке Каттери лен Валлин.

— О милостивая мать! — голос Преподобного эхом отскакивает от стен. Она чувствует, как тонкие, но сильные пальцы сжимают ее запястья, потом ощупывают руки и плечи, словно Преподобные не может поверить в ее материальность.

Она и сама с трудом может.

— Живая! — с облегчение говорит Преподобный. — Творец милостив!

На плечи ей опускается теплое одеяло, старик обматывает ее как куклу, она не сопротивляется. Она перебирает в голове новые знания, как Преподобный перебирает четки, пытаясь постичь что-то высшее в замкнутом цикле повторяющихся действий. От новых знаний она стала тяжелее, будто ей на плечи вместе с одеялом опустилась древняя скорбь о потерянной надежде. Знания, которыми так жаждет обладать Терранс лен Валлин, не радуют её. Она чувствует страх. Ее тошнит от одной мысли, что Творец уничтожит мир, но знание теперь в её крови, как сеорид.

— Ты в безопасности, дитя, Творец милостив! — Говорит Преподобный. Для него она всего лишь маленькая девочка, он считает, что в ответе за нее.

Девять отталкивает Преподобного, сбрасывает одеяло и на свой страх спрыгивает с койки. Пол больно ударяет по пяткам, она поджимает губы и делает глубокий вдох.

Это глупо так откровенно демонстрировать свою беспомощность.

Она слепая, куда она пойдет?

На корабле очень холодно, машина экономит энергию и из систем жизнеобеспечения разумно выбрала воздух, а не отопление.

— Вам лучше остаться в постели, айя, — говорит Преподобный.

В нем что-то изменилось, она чувствует это.

Несколько минут звенит тишина, в которой отчетливо слышно шипение воздуха и механический ритмичный звук в глубине корабля.

— Где мой отец? — спрашивает она.

По привычке она пытается смотреть вверх, но голос старика раздается снизу, он опустился перед ней на корточки. На вопрос он не отвечает, а говорит успокаивающе:

— Все будет хорошо, дитя!

И вдруг она понимает, что не так.

— Вы прозрели, Преподобный? — спрашивает она.

— Да, айя, — отвечает старик. — Прозрел! Творец милостив!