Проект «Новый Эдем»

‒ Мы тоже не нашли, ‒ вылезая из зарослей, сообщил Марк. ‒ Давайте вдоль немного пройдём. Ну не полез же он наверх. Или… ‒ задумчиво сдвинул брови, но тут же мотнул головой, отвечая сам себе, и сам зашагал первым. ‒ Здесь, в общем-то, и заблудиться сложно. Как уткнёшься в эту стену, а дальше только назад. Может, промахнулся мимо лагеря? Но тогда надо везде искать, а не здесь. А может…

Марк не договорил, отшатнулся назад, оглянулся, растерянно посмотрел на остальных. Они одновременно все поравнялись с ним, выстроились в одну линию, но увидели раньше, только сразу не разглядели подробностей.

Самир лежал на земле, не шевелился, только смотрел на пришедших широко раскрытыми глазами. Словно ждал, что те скажут. И Марк сказал, совсем тихо, но почему-то слишком убеждённо:

‒ Он мёртвый.

‒ С чего ты взял? ‒ возмутился Пак.

‒ Сам посмотри, ‒ голос у Марка стал каким-то сухим и отстранённым.

Пак шагнул к Самиру, но не очень-то уверенно. Теперь он и сам замечал, поза у лежащего была слишком ломанной, и нога загнута неестественно, и шея чересчур вывернута. И эти широко распахнутые глаза, ни разу не мигнувшие, тёмные и совершенно пустые. Но Пак всё-таки наклонился, тронул плечо, тряхнул.

‒ Самир!

Тот не ответил, конечно, не ответил, и никто уже не сомневался.

‒ Надо позвать остальных, ‒ проговорила Иви, а Фео только сглотнула внезапно образовавшийся в горле комок.

Мыслей никаких не было, совсем никаких. В том числе и про то, что теперь делать.

‒ Я схожу, позову их, ‒ произнёс Марк. ‒ Они ведь тоже, наверняка, в эту стену упёрлись. Похоже, она далеко тянется.

Он ушёл, а оставшиеся так и стояли, каждый на своём месте, молчали, не зная, какие слова сейчас уместны. Они всегда понимали, что случится может всё, что угодно. Но «понимать» ‒ это же не равнозначно «быть готовым».

‒ Он, наверное, с обрыва упал, ‒ неуверенно проговорил Пак. ‒ Одежда порвана, и ссадины.

И Фео не захотелось негодующе воскликнуть: «А то мы сами не видим!» В любом бы другом случае, но не сейчас.

Совсем рядом зазвучали голоса. Первой Наташа появилась, она почти бежала, за ней вышагивал Торий. Наташа приблизилась к Самиру, присела на корточки. Кажется, она, как и Марк, сразу определила, что парень мёртв, но всё-таки попыталась отыскать пульс на шее, осмотрела как следует.

‒ Перелом позвоночника в шейном отделе. Похоже, он скатился по склону. ‒ Наташа осторожно коснулась лица Самира, закрыла ему глаза, и сразу стало чуть-чуть спокойней. Теперь он почти походил на спящего, хотя никто уже не обманывался.

‒ Зачем его туда понесло? ‒ Торий, скорее всего, не ждал ответа ‒ не от кого ‒ просто вслух высказал то, что у всех вертелось на языке. Но Пак не удержался, как обычно, поспешил оправдаться:

‒ Когда мы пришли, он уже так… был.

Но в его сторону даже не повернулись, все смотрели на обрыв, будто надеялись найти на его склоне те самые ответы, которых не знал и теперь не узнает никто.

Марк вернулся, приведя за собой оставшуюся поисковую группу. Кондр нехотя тащился последним, зато Герман, увидев остальных, резко прибавил шаг, стараясь обогнать Марка. Супер-очки со встроенной камерой надеты на глаза. Подошёл, навис над Самиром.

‒ Герман, ты снимаешь? ‒ мрачно поинтересовалась Иви.

‒ А что? ‒ на мгновенье вскинув голову, невозмутимо воскликнул оператор. ‒ Я же не для развлечения. Я обязан всё снимать.

‒ Ну не так же! В упор. Прекрати, ‒ потребовала Иви.

Герман вздохнул, выпрямился, развернулся к склону, но через несколько секунд притронулся пальцами к оправе, потом и вовсе сдвинул очки на лоб.

‒ А что вообще произошло?

Никто не поторопился ему объяснить, Торий выцепил взглядом Кондра.

‒ Почему ты не пошёл с ним?

‒ А почему я должен с ним идти? ‒ Кондр не выдержал направленного на него прицельного взгляда, отвернулся, хотя и постарался сделать это демонстративно. Он не испугался, не смутился, просто он не обязан терпеть ни чужие обвинения, ни пристрастные заглядывания в душу. ‒ Я ему в няньки не нанимался. Да и он уже не маленький.

‒ Мы в незнакомом мире, о котором толком ничего не знаем, ‒ с назидательной, менторской интонацией напомнил Торий. ‒ Лучше не оставлять никого в одиночестве.

‒ Ага! ‒ Кондр хмыкнул и скривил в усмешке губы. ‒ И только тебя это правило не касается. Ты-то можешь везде один ходить, ‒ тоже напомнил. ‒ А другим нельзя? ‒ Праведное негодование распаляло и добавляло смелости, голос становился всё громче. И Кондр всё-таки посмотрел Торию в глаза, прямо, с вызовом, выкрикнул: ‒ Хочешь на меня вину свалить? Найти крайнего, а вы все ни при чём? Да?

‒ Никто тебя не винит, ‒ вмешалась Наташа.

Торий недовольно сдвинул брови, он был явно не согласен, во всех смыслах. И в том, что никто не винит Кондра, и в том, что тот ни в коей мере не ответственен за случившееся. Но больше говорить ничего не стал. Может, и хотел, но Марк опередил. Он не стал никого ни обвинять, ни защищать, он спросил, глянув в сторону Самира:

‒ Мы его здесь и оставим… так?