Проект «Око»

— Состояние комы изучено слабо. Где сейчас находится разум Оливера Стила — большой вопрос. Вы не знаете, что вам делать, а я — знаю. Взамен мне нужно кое­что от вас, — Деймос кивнул на Майкла, — доктор Ивор.

— И что же?

— Чтобы вы открыли хранилище с EP­22, Майк. Хотя нет, это я могу сделать и сам. От вас требуется другое — рассчитать максимальную нелетальную дозу препарата для меня.

— Любая дополнительная доза приведет к твоей дестабилизации, — вспыхнул Ивор. — Ты и так показал максимум возможного для человека!

— Мне нужно больше.

— Для чего же? — спросил Ивор.

— Да, для чего? — вступил в разговор Мэтт.

Деймос остановился у шкафа и в который раз стал просматривать корешки книг.

— Доктор Ивор, вы и сами знаете, для чего. И да, у меня есть еще одно условие: вы все объясните Оливеру и Мэтту после моего ухода, — он развернулся на каблуках и в несколько медленных, размеренных шагов подошел к старому хирургу, который был значительно выше его. — Вы же готовы к исповеди, да, Майк?

— Что он… — начал Мэтт.

— Да, готов, — Ивор не моргая смотрел Деймосу в глаза, пытаясь понять, что тот задумал. Спустя секунду к нему стало приходить понимание.

— Да, Майк. Я помню о Генри Джонсоне.

— Но…

— Я уже дестабилизирован, старик. Маленький укол болеутоляющего от сиделки после падения — и вуаля, мы тут втроем уютно обсуждаем судьбу этого мясника Стального Генерала. Кстати, — тут Деймос повернулся уже к Мэтту, — все пройдет не так и просто, как ты думаешь. Шансов на успех мало, плюс твой друг подвергнется определенному риску.

— Какому же?

Деймос, слегка улыбнувшись, ответил:

— Нашему доброму доктору Ивору придется рассчитать максимальную допустимую дозу EP­22 и для Оливера. Это ослабит барьеры вокруг его разума, и, возможно, у меня получится вернуть на эту сторону не дебила, а полноценного человека.

* * *

Он опять проснулся. На этот раз мир вокруг встретил его незнакомой комнатой, белыми больничными стенами и матовым светом потолочных ламп. Оливер попытался встать, но резкая боль в левом боку опрокинула его обратно на койку.

— Тише, солдат, тише, — мужчина, сидевший у изголовья его койки и до этого момента находившийся вне зоны видимости, встал, передвинул свой стул так, чтобы Стальной Генерал мог его видеть, и опять уселся на свое место. — Ты еще слабоват для таких подвигов.

— Где я?

— Важнее — когда ты.

— Что? Как я здесь оказался? Я был со своими бойцами в баре, а потом… Кто ты такой, черт подери?!

В ответ мужчина только ухмыльнулся.

— Я должен вернуться к бойцам. Что это за место?

— Твои бойцы уже давно мертвы, Стальной Генерал. И, вполне возможно, скоро ты к ним присоединишься.

Незнакомец встал со своего места и прошелся по комнате, в которой они находились.

— Знаешь, Оливер, меня всегда интересовало, откуда в тебе эта звериная жестокость. Когда я еще учился в академии, ты уже был страшилкой для курсантов, в особенности для тех, кто планировал быть на острие атаки в качестве боевых офицеров. Знаешь, что о тебе рассказывали? Что ты и твои головорезы не берете пленных, что у тебя есть специальный нож, которым ты оскопляешь попавших в твои руки солдат, а после бросаешь их умирать. Что ты расстреливаешь женщин и детей, вырезаешь целые семьи, живущие за пределами городов, если они сотрудничают с армией в обмен на еду и боеприпасы. Сейчас же, видя перед собой тебя, стареющего и беспомощного, мне сложно поверить, что ты был тем самым мясником, о котором вполголоса говорили в коридорах, а в пьяном угаре особые смельчаки или идиоты обещали пристрелить тебя, как бешеного пса. Так кто ты, Оливер Стил?

Оливер понимал, что оказался в плену.

— Почему я вообще должен отвечать на твои вопросы?

— А ты куда­то торопишься?

Оливер, до этого державший голову приподнятой, тяжело откинулся на подушку и посмотрел в потолок.

— Как тебя зовут хоть?

— Генри. Можешь звать меня Генри.

— Хорошо, Генри. А что ты сделаешь потом? Пристрелишь меня, или вы, армейские собаки, устроите показательную казнь — вздернете Кровавого Мясника, или какое там мне прозвище вы придумали?

— Ты и вправду считаешь, что ты в плену? Твой друг Мэтт находится в этом здании, пьет чай с моим начальством и ждет, пока ты встанешь на ноги. Считай, что опять вытянул счастливый билет. Мы не армия. Уже не армия.

«Ну, хотя бы это радует, — подумал Оливер, — даже если этот кусок дерьма лжет, стоит выиграть время. Может быть, что­то придумаю».

— Ты хочешь знать, правда ли все, что обо мне говорят?

— Конечно, ведь говорят очень много.

Оливер улыбнулся.

— Я сам слышал эти байки от других бойцов. Слышал, что моим именем пользовались на допросах — грозились отдать на обработку бригаде Стального Генерала, если не заговорят… — на секунду Оливер умолк, а после продолжил: — И знаешь, что самое ужасное во всем этом?

— В том, что ты не такой?

— Да, — кивнул Оливер, — я хуже. Моя ударная группа была отрядом самоубийц, но самоубийц, умеющих держать язык за зубами. Они многое унесли за собой в могилу.

Мыслями Оливер был уже далеко.