Проект «Сколково. Хронотуризм». Сталинский сокол

Алексей очнулся от звука ее голоса, вырвал из рук девицы свою фуражку, молча схватил Марину под руку и повел к лифту, но по дороге передумал, свернул к лестнице. Придерживая длинный подол платья, Марина осторожно спускалась по выщербленным ступеням и косилась по сторонам. Все, кто шел навстречу, отходили к стене или перилам, останавливались и смотрели паре вслед, разговоры и смех стихали, чтобы вновь возобновиться за их спинами.

– У тебя духи «Лориган де Коти»? – негромко спросил Марину Алексей. Она взглянула на него, чуть приподняла брови и ответила так же тихо:

– Да, верно. А ты знаток, как я погляжу.

Алексей промолчал, лишь крепче подхватил оступившуюся на коварной ступеньке спутницу и провел ее через толпу на первом этаже универмага. Они вышли из магазина и остановились у афишной тумбы. Алексей неловко нахлобучил на голову фуражку, поправил съехавшую за спину кобуру. Марина наблюдала за ним и улыбалась – теплому солнцу, небу, воробьям на брусчатке между трамвайными рельсами, вытаращившемуся на нее продавцу «боржоми» в картонно-тряпочной палатке. Алексей перехватил взгляд потрясенного бородатого мужика в белом фартуке и отвел Марину в сторону.

– Ну, что – в кино? – спросила она, и поправила сползшую с одного плеча пелерину.

– В другой раз. Пошли, – они пропустили гремящий трамвай, перебежали перед самым носом второго, пересекли площадь с чашей фонтана и оказались на краю проезжей части.

– Жарко как, – Марина осмотрелась по сторонам, – воды хочу, газировки. И мороженого.

– Сейчас, подожди немного, – Алексей сжал ее локоть. – Будет тебе мороженое. – И повел ее через дорогу к «модерновому» зданию со множеством мозаик на стенах под башенками и шпилями. Самая большая и яркая была на фасаде, там, где у центрального входа остановились Алексей и Марина. Она подняла голову и в который раз с восхищением посмотрела на огромное яркое панно.

– Это «Принцесса Греза», майоликовая копия картины Михаила Врубеля, созданной для нижегородской художественно-промышленной выставки. Она сейчас находится в Третьяковке…

– Пошли, принцесса, – перебил ее Алексей и осторожно коснулся ее голой по локоть руки, – будем считать, что я твой принц.

Они шагнули к тяжелым темным створкам деревянной двери, и Алексей уже взялся за потертую, позолоченную когда-то ручку, но важный швейцар в униформе с «золотыми» погонами и галунами преградил им путь.

– Закрыто, молодые люди, сегодня ресторан на спецобслуживании, – процедил он сквозь зубы, не глядя на посетителей. – Стахановцы гуляют. Завтра приходите.

«Я не могу завтра. Я, может, до завтра и не доживу», – Марина едва успела прикусить язык. Она лишь вздохнула грустно и снова посмотрела на врубелевское панно – иллюстрацию к легенде рыцарских времен. Умирающий принц с лирой в руках, рядом его друг и поэт Бертран, справа – пираты, потрясенные силой любви умирающего к Мелисанде, и сама Мелисанда, склонившаяся к изголовью поэта – Марина смотрела на картину с таким чувством, что видит ее впервые в жизни. Ей всегда казалось, что от панно веет безысходностью и тщетой земной жизни, но сейчас в выражении лица склонившейся к своему верному рыцарю принцессе проступили другие черты. Виноваты в том были яркие лучи летнего солнца, от которых мозаика казалась залитой жидким золотом, или само изображение было «свежее» на несколько десятков лет – сейчас было уже неважно.

Марина перевела взгляд на побледневшего от злости Алексея, глянула мельком на равнодушную физиономию надутого швейцара и скользнула в сторонку, за выступ стены. «Не буду я больше ждать, с меня хватит!» – Она открыла сумочку и принялась перебирать деньги. Марина выдернула из самой тонкой пачки несколько крупных купюр, пересчитала. «Этого хватит, чтобы купить весь ресторан на вечер, а уж этого привратника – так вообще со всеми потрохами».

Она осмотрелась по сторонам: прохожие косились на нее, но пробегали мимо, больше внимания привлекал к себе Алексей. Однако с тем же успехом он мог что-либо доказывать памятнику Островскому у стены Малого театра. Швейцар заложил руки за спину и покачивался с носка на пятки, не обращая на взволнованную речь летчика никакого внимания. «Раз, два, три… Да он за год столько не заработает», – Марина скомкала банкноты, закрыла сумочку и ринулась к месту битвы.

– Ты пойми, – тщетно втолковывал Алексей швейцару, – не получится завтра. Сегодня надо, сейчас. Мне, может, и жить-то осталось два понедельника. Да будь же ты человеком, скотина бездушная! – Марина видела, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на швейцара с кулаками. Тот опасливо косился на разъяренного летчика, но сдавать позицию не собирался.

– Не положено, закрыто, сегодня спецобслуживание, банкет по случаю слета стахановцев промышленности и транспорта, – повторял он одно и то же.

– Ой, да ладно вам. Подумаешь – закрыто. Мы сейчас в другое место пойдем, – подлетела к ним Марина и остановилась между оппонентами. Она мельком глянула на Алексея, подмигнула ему и повернулась к летчику спиной.