Проект «Тревожные Небеса»

Я встаю с кровати. Была мысль побыковать, но чувствую, что не в форме я для этого. Иду к двери, меня пошатывает. Не нравиться мне этот Роберт.

Выходим из палаты в коридор. Свет резкий, везде этот мерзотный запах больнички – с детства его ненавижу. Как чувствуешь эту хрень, значит точно к стоматологу или лору ведут. А там ничего хорошего не жди.

Роберт подходит к одной из дверей и прикладывает к считывателю ладонь. Над панелью загорается зелёная лампа, раздаётся звонок и щелчок. Я с удивлением поднимаю брови. На его руке нет браслета, как на моей. Что получается? Эта хреновина ему в руку вделана? Он пропускает меня в кабинет. Доктор – моложавый и холёный, как дорогой артист смотрит на меня поверх очков. Я начинаю думать о том, что они вообще ему не нужны и он носит их для красоты.

– Вадим, я вижу Вы себя чувствуете гораздо лучше, так?

– Если заблевать всю палату – это признак хорошего самочувствия, то да.

– Хех, – он криво усмехается, – чувство юмора – верный признак того, что пациент пошёл на поправку.

Я поворачиваюсь на Роберта. Эта дубина стоит у закрытой двери, прикрывая промежность скрещенными ладонями, как секьюрити или футболист при пробивании штрафного.

– А он так и будет тут стоять? – я киваю на медбрата, – Как у вас тут с врачебной тайной?

– Да, Вадим. Роберт нам пока нужен. Не переживай, врачебная тайна и все другие правила у – нас безупречно соблюдены…

– Приятно осознавать, – я чувствую как внутри меня нарастает злоба, – а что насчёт клятвы Гиппократа?

– Вадим, прости. У меня нет времени обсуждать стандарты современной медицины

с тобой

, – он намеренно делает акцент на последний словах. Я чувствую в его голосе тоже зреет раздражение. Меня это радует, – Скажи мне лучше, – продолжает докторишка, – Ты что-нибудь помнишь?

– Помню ли я что-нибудь? Меня зовут Вадим Мохов и моя задача – защищать государство! – отвечаю я неожиданно для себя самого.

Доктор удивлённо поднимает брови:

– Да, Вадим. Ты пошёл на поправку. Какие ещё у тебя задачи, для чего ты тут?

В моей голове начинают одна за другой вспыхивать картинки. Я стою в строю. Все читают что-то вслух или поют, но я не слышу, что именно. Потом я еду за рулём. Потом я вижу лица. Они знакомые…

– Я здесь, чтобы охранять свободу и благополучие граждан государства.

– Прекрасно, Вадим. Всё верно, – он начинает писать что-то в своих бумагах. Я сам не понимаю своих слов. В голове продолжаются вспышки. Кто я?

– Доктор.

– Да, – он отвечает не отрываясь от своего письма.

– Кто я? Я не помню…

Он поднимает на меня насмешливый взгляд.

– Вы солдат, Вадим. Хороший солдат, судя по вашему личному делу. Вы помогаете защищать наше государство от неблагонадёжных, помогаете ему быть безопаснее и растить своё благосостояние. Но! У вас, Вадим, есть проблемы со здоровьем. Мы пока продолжим терапию без препаратов – похоже, что именно это пошло вам на пользу, и…

Он вдруг снов погружается в бумаги, продолжая что-то писать.

– Что «и»?

– И попросим Роберта показать вам информационные фильмы – вам проще будет всё вспомнить. Роберт, проводите, пожалуйста.

Раздаётся звонок и щелчок. Я снова вздрагиваю. Дверь открывается. Я иду следом за овощеобразным медбратом. Мы проходим по коридору в мою выбеленную камеру. Я сажусь на кровать. Это как отрепетированный танец – внутри меня полная уверенность, что даже при огромном желании я не смогу отступить от этого сценария. В белой стене появляется окошко – за ним настенная панель. Экран загорается и раздаётся музыка.

Роберт исчезает за дверью. С экрана на меня смотрят невероятно счастливые люди, а под ними надпись: «Свобода. Благополучие. Безопасность.»

«Выживание в новом мире вирусных атак, биологического оружия и постоянной смертельной опасности требовало от нас решительных мер по защите наших сограждан. Все эти годы все мы вместе упорно работали для достижения того уровня благополучия и мира, который имеем сейчас»

Диктор с таким родным голосом и знакомым лицом, что у меня чуть не наворачиваются слёзы. Скепсис начинает отступать..

«Я – мэр вашего убежища, Вадим и сейчас я расскажу об основных принципах нашего государства!»

Мой рот открывается. Не столько от удивления. Скорее от досады и обиды. Я полжизни проработал в телекоммуникациях, я прекрасно знаю, что такое пользовательские данные, продажа данных, «партнёрские программы» и прочая чепуха. Помню, как в прошлой жизни, мирной жизни, я брал трубку, когда звонил неизвестный номер. Я нормально относился, если мне предлагали купить билеты в театр, кредитную карту или другое дерьмо. Но. Если звонивший называл меня по имени. Если он знал мои данные, то это с почти сто процентной вероятностью означало, что он аферист и сейчас меня будут разводить.

Эти ребята сделали тупую автоматизацию. Конечно, они знают мои личные данные. Конечно, они не записывали это сообщение специально для меня. Конечно, теперь я не верю не единому его слову.