Проект «Тревожные Небеса»

– Андрей слишком часто меняет свои указания, – бухтит руководитель расстрельной команды раскрывая бумагу, – с таким каши не сваришь… стой, а тут нет ничего… – он хочет поднять взгляд на Степана, но тот уже занёс здоровую дубину чтобы со всей дури долбануть его по голове, – Чёрт… ай…

Он без сознания падает на землю. Степан смотрит на конвоиров.

– Ребята. Он наша последняя надежда, – кивает в мою сторону, – Он может найти дорогу в Рай.

– Андрей сказал, что он предатель, – отвечает один из автоматчиков так спокойно, будто то, что сейчас произошло для него обычное дело.

– Андрей больной фанатик, или ты не знаешь? – переходит на шёпот Степан.

– Ну допустим знаю, – соглашается автоматчик, – Что скажете, ребята? – он смотрит на своих коллег. Они кивают и поворачиваются ко мне.

У меня во рту такая сухость, что я не могу говорить. Я открываю рот, чтобы сказать «да», но ни одного звука не выходит наружу. Тогда я тоже просто киваю.

Да. Я могу найти Рай. Да, Андрей – сумасшедший и погубит их всех. Да. Я ещё жив. И благодарен за это.

—

Я сижу за рулём старого УАЗика. Рядом со мной Степан. На заднем сидении автоматы, еда и вода на три дня, базовый набор лекарств, боеприпасы. Как только мы заведём двигатель, придётся действовать очень быстро. Я смотрю ему в глаза. Потом тем ребятам, что остаются. И поворачиваю ключ.

Рев мотора. Педаль газа. В бытовках загорается свет. Мы пролетаем открытый блокпост и сразу за этим ребята автоматчики, которые десять минут назад выпустили несколько залпов в воздух, задвигают на дорогу бетонные блоки, чтобы задержать возможную погоню.

Верят ли они, что попадут в этот призрачный Рай на земле? Они готовы на многое лишь для того, чтобы узнать что он наверняка где-то есть. Они готовы бороться хотя бы за один шанс из тысячи жить свободно и открыто.

Пятна света выхватывают из темноты кусты и стволы деревьев.

– Ща налево, – орёт рядом Степан. Я резко выворачиваю руль, жуткая яма ударяет в подвеску как сто килограммовый молот по наковальне. В голове раздаётся звон. Мы вылетаем в поле, – Жми-и-и-и-и-и-и! – раздаётся рядом радостный визг.

– Да-а-а-а-а-а-а! – ору я вместе с ним, – Да!

Рёв двигателя, ночной воздух, луна между рваных туч. Как будто в юности мы тайком угнали дедову машину и летим с пацанами купаться на дальний пруд. Как же это… потрясающе! Я вдавливаю педаль что есть мочи. Через десять минут мы уже выезжаем на трассу.

—

– Кто тот человек, который был в Раю и вернулся сюда? И как нам его найти?

Абсолютно пустая тёмная трасса. Ветер в салоне гудит так, что приходится кричать.

– В этом и есть главная проблема, – Степан красный и встревоженный наклоняется поближе ко мне, чтобы я расслышал, – Почему он вернулся я понять не смогу, наверное, никогда. А то место, где мы сможем его найти… оно в общем…

– Что за место?

– Не самое приятное.

– Где он? Не томи, – я смотрю на него пристально.

– Этот человек живёт на полигоне…

В глазах Степана я вижу неясный страх. Я уже не первый раз замечаю как разные люди так относятся к полигону.

– Что плохого в этом полигоне? Почему его так боятся?

– Что плохого? – он недобро усмехается, – Сложнее сказать, что там хорошего. Там всё плохое. Ещё до всех этих историй с убежищами и вакцинами там пропадали люди, дети. Иногда пропавших находили истерзанными и замученными насмерть на полигоне. Говорят, что там живут дьяволопоклонники.

Он многозначительно кивает.

– Я почти уверен, что если это и так, то они не сильно отличаются от Андрея с его безумным культом.

– Кто знает? Один человек рассказывал мне, что видел там и самого дьявола… Я уж не говорю о том, что правительство свозило туда трупы тысячами, чтобы не захоранивать убитых. Это грязное место. Жуткое.

– Насчёт грязное – это точно, и кое-каких «поклонников» я там встречал. Однако объект их поклонения – вовсе не дьявол.

Минут через десять мы будем на месте и страх, который я замечаю в словах и глазах Степана, не лучший спутник в нашем деле.

– Ты бывал на полигоне? – Степан так сильно удивлён, что кричит мне прямо в ухо, забрызгивая мою щёку слюной.

– Да! И, как видишь, жив и здоров. Провёл там чуть больше суток и не нашёл ничего такого, что заслуживает нашего с тобой испуга.

Он откидывается на спинку кресла, явно обдумывая мои слова. Справа от нас появляется указатель съезда. Я очень рассчитываю, что получится попасть на полигон через тот пролом. Главное не встретить военных, которые тоже, очевидно, пользуются этой дорогой.

Съезд с трассы. Мы летим по асфальтированной дороге, проложенной к какому-то очередному дачному посёлку, который заброшен и забыт. Где-то тут должен быть спуск в поле. Вот он. Я сворачиваю и выключаю фары. До леса рукой подать.

Хорошо ехать по открытому пространству – любая встреча не станет неожиданностью, машину или человека в лунном свете видно издалека, даже с выключенными фарами. Я подъезжаю к деревьям и вижу две колеи уходящие в темноту.

Что-то подсказывает мне, что не стоит туда сейчас соваться. Я сворачиваю с дороги и ныряю между деревьев. Кусты хрустят так громко, что должны были проснуться все жители окрестных убежищ.