Проект «Цербер». Родословная

На следующее утро он позвонил тёте, единственному живому родственнику, чтобы рассказать, что хочет поработать несколько лет в закрытой организации. Парень не стал скрывать, что, возможно, просто так позвонить и пообщаться будет нельзя довольно долго. Осмотрев напоследок все углы съёмной квартиры, он вывез за порог чемодан на колёсиках и закрыл за собой дверь. Завещав лишние в этом путешествии вещи своим университетским товарищам, а залог за проживание – арендодателю, Максим сел в автобус, направляющийся в аэропорт. Теперь ему даже нравилась столь радикальная перемена в жизни: новые края, неизвестные места и люди ждали впереди. Неизвестность пугала и манила одновременно. Но самой привлекательной для него во всей этой истории оставалась причастность к тайне. «Допуск первой категории» – звучало как из каких-то старых фильмов про спецагентов.

Сначала три часа перелёта до города-милионника в Оральских горах, затем сонная ночь на вокзале, а потом тряска в утреннем поезде. Не сказать, что Максим был явным противником железных дорог, но особая, ни с чем несравнимая атмосфера плацкарта угнетала. Через пять часов езды он уже был крайне утомлён запахом варёных яиц, бегающей по проходу детворой, спорами на важные геополитические темы, звуками ударов металлической ложки о стеклянный стакан и расписанием санитарных зон на двери туалета. Единственная долгая остановка в Обуховске превратилась для него в главное торжественное событие последних дней – именно такое наслаждение он испытал от свежего воздуха. Перрон в ничем непримечательном маленьком городке ему казался красивым. Прогуливаясь по нему он не ощущал себя сдавленным со всех сторон, как внутри вагона. Макс даже чуть не поддался чувству ностальгии – устоял, не купил у старушки пирожок с картошкой. Отсутствие наличных денег оказалось последней линией защиты перед неизведанными изысками ларёчной кулинарии. Потом снова был плацкарт на протяжении ещё четырёх часов. На душе сразу стало гораздо веселее, когда за окном проплыла табличка: «Подгорск».

Местное отделение ФББ находилось в здании городской администрации, до которой Максим дошёл пешком. Городок оказался небольшим – всё рядом. Подгорское здание ФББ смотрелось непропорционально большим для окружавшей его провинции.

Внутри в холле работало только одно окно. Сотрудница – женщина средних лет, в хорошо сидящей на ней форме, огорошила новостью:

– Сегодня я вам пропуск не выдам. Автобус будет завтра. Приходите в 8 утра.

Её тон был настолько спокойным и отстранённым, что Максим засомневался: правильно ли она услышала, куда ему нужно? «Эфбэбэшница» бросила на него беглый взгляд и сразу стала что-то писать в бланке, одном из десятков, лежавших у неё на столе. Там же, сбоку от монитора компьютера, стоял кактус, обёрнутый в маленький вязаный шарф.

– Как завтра? У меня в путевой памятке чётко пропечатано – сегодня.

Максим был неприятно удивлён ситуацией и, чтобы исключить возможность путаницы, приложил документ, выданный ему в столичном отделении.

– Ничем не могу помочь. Сегодня рейсов не будет, – с безразличием произнесла сотрудница.

– Да чёрт с ним с автобусом. Дайте мне, пожалуйста, мой пропуск, я сам доберусь, куда надо, только адрес скажите!

– Гражданин, – в голосе женщины появились нотки раздражения, – пропуск я вам выдам только перед посадкой на рейс. Завтра в 8:00 приходите сюда.

– Эх, – разочарованно выдохнул Макс, – а где тут гостиница, не подскажете?

– Зачем? Я вам уже талон на койко-место в сборном пункте оформила, – совершенно неожиданно она ловким быстрым движением просунула через обменный ящик небольшую бумагу, напоминающую картон. Затем сотрудница указала рукой куда-то направо. – Сейчас выходите из здания, потом идёте туда, переходите площадь, потом около цветочного магазина направо и до конца переулка, вдоль изгороди. Там будет написано большими буквами на табличке: «Сборный пункт». Там ещё рядом будет дверь: «Военкомат». Если дверью ошибётесь, вас отведут куда надо. Там переночуете и завтра в 8:00 приходите ко мне. Только не опаздывайте! – на последней фразе тон девушки из безразличного превратился в угрожающий.

Максим не понял: пошутила она или нет. Голос которым она произнесла последние слова скорее подходил для требовательного, эмоционально неустойчивого воспитателя в детском саду, чем контрразведчицы. Решив не углубляться в размышления, он просто пошёл к выходу со словами:

– Спасибо! До свидания!

Мысль о том, что завтра нужно будет вернуться к ней же за пропуском, теперь вызывала лёгкое волнение: «Мда, странная тётка».