Проект «Убийца». Том 2

Заведя прохрипевший мотор, Деймон странно оглядел Леона, как человек, продумывающий за пару секунд, как лучше избавиться от трупа. Машина отъехала от морга.

* * *

Экран включённого ноутбука освещал лицо Арлин космическим синим оттенком. Кружка горячего шоколада болезненно согревала руки. Арлин торопливо пробегала взглядом по последним криминальным сводкам Чикаго. О Чэйн Боунде забыли спустя две недели после громогласного взрыва. Ни слова больше. Репортёры быстро потеряли интерес к дыре, в которой Арлин проработала официанткой полгода. Ни слова о Рендале Блеквелле. Ни слова о Демаре. Ни слова о Годзиро Такаши. И ни слова о Мастере.

Белые крестики на красном квадрате в уголке экрана – долой с глаз пустозвонные колонки. Арлин стоило закрыть крышку ноутбука прямо сейчас – он принадлежал Леону. Она редко пользовалась Интернетом, предпочитая общество книг в фамильной библиотеке Бёрков.

Арлин прислушалась к шуму включённой воды в душе. На рабочем столе папка с бесхитростным названием «новая папка(4)». Арлин клацнула мышкой. Ещё папка. Она снимала головы матрёшек, пока не нашла сотни файлов. Открывала быстро каждый файл ворда, читая незнакомые слова, сложные формулы и страшные описания.

Бальзамирование.

Пластинация.

Лиофилизация.

Раствор Кайзерлинга.

Мумификация.

Сложные схемы оборудования.

Изображения и видеоматериалы детальной съёмки вскрытия тел и удаления органов хирургически-механическим путём.

Операции.

Техника лепки восковых фигур.

Глиняных произведений.

Покрытие лаком.

Схемы сбора кукол – пластмассовых, фарфоровых, деревянных.

Страшных, изящных. В одной папке с красотой кукольных личиков фотографии пластинированных людей из слепленных органов, перетянутых мышцами и сухожилиями. Тошнотворные произведения искусства германского музея «Пластинариума».

– Что ты делаешь?

Арлин вскрикнула, подскочила от неожиданности, свалив стул. Захлопнула крышку ноутбука. Поглощённая информацией, она не услышала, как стих шум включённого душа. Леон стоял уставший, в одних домашних штанах, с накинутым полотенцем на плечи и мокрыми вьющимися волосами.

– Я… я просто хотела найти фильм. Нам на вечер.

Леон молча поставил стул на место и сел за ноутбук. Экран загорелся на уродливом изображении слепленного человека – как анатомической куклы для кабинета биологии.

– Зачем тебе всё это? Бальзамирование древних египтян? Пластинация? – спросила Арлин, робко дотронувшись до его плеч.

Леон ответил не сразу, он закрывал открытые Арлин файлы, полностью выключил ноутбук и потянулся за упаковкой успокоительного. Несколько таблеток на дне. Он всматривался в дно упаковки как в бездну. Закинул беленькое колесо на язык, проглотив без воды – навык, дающийся истинным медикаментозным наркоманам.

– Для дипломного проекта, – наконец ответил он, когда Арлин уже не ждала ответа.

– Леон, – Арлин присела перед ним на корточки, кроткий взгляд её голубых глаз мерцал как лихорадочный, почти как у сегодняшнего пациента Леона. – Никому ты не можешь доверять так, как мне. Только я могу понять и принять тебя, Леон. Пожалуйста, не закрывайся от меня. Ты совсем ничего не рассказываешь о своей работе. Ты можешь доверить мне любую тайну.

– Говорят – тогда лишь двое тайну соблюдают, когда один из них её не знает[10].

– Ручаюсь за себя – я тверда как сталь, – перефразировала Арлин Шекспировскую реплику и попыталась взять Леона за руки. Но Бёрк поднялся.

Арлин уязвила проявленная к ней холодность и недоверие. Она едва не прибегла к сладким речам, но вздрогнула, услышав страшные слова, безэмоциональные и холодные в своём контексте:

– Если бы ты умирала, какими были бы твои последние слова?

– Может, Гётевское «Остановись мгновенье, ты прекрасно»?

– Веришь, что в одном мгновении сможешь запечатлеть всю свою жизнь?

– Вся моя жизнь – одно мгновенье, – ответила Арлин, поднявшись с колен. Она подошла к Леону осторожно, как подходят дрессировщики к хищникам: – А ты? Какими были бы твои последние слова?

– Ars longa, vita brevis[11], – не раздумывая, ответил Бёрк.

– Вполне ожидаемо. Кажется, эту фразу использовал милый друг и наставник Фауста – Мефистофель?

– Милый друг и наставник? – изумлённо изогнул бровь Леон. – Какая любопытная интерпретация демона, возжелавшего душу учёного в глубинах Ада, чтобы выиграть спор с Богом.

– У тебя предвзятое отношение к Аду.

– На то он и Ад.

– А может для демонов Рай – это Ад? Не там ли Ад, где нет принятия?

Арлин обвила его шею, балансируя на цыпочках, и улыбалась кротко и любовно, говоря об аде, как ангел, присматривающий за дьяволом с кущи облаков.

– Ты считаешь, что Фауст заслуживал Рая или Ада? – спросила Арлин, сладким голосом, шепчущим в губы.

– Каждый имеет право на прощение.

– Даже Потрошитель?

Леон вздрогнул от поставленного вопроса и горячего дыхания над ухом. Он грубо оттолкнул от себя Арлин. Возлюбленная едва удержала равновесие. От его презренного взгляда внутри всё похолодело. Его бурная реакция была красноречивее любых громких слов, вопрос не нуждался в ответе.