Проект-Z

он был в очках, позолоченной оправы, а на руке у него болтался золотой

«Ролекс». Паства сидела в удобных креслах и в нужный момент проповеди

вскидывала вверх обе руки и кричали «аллилуйя».

— Кто лжец если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? — с чувством

декламировал проповедник. — Это антихрист, отвергающий Отца и Сына. Всякий

отвергающий Сына не имеет и Отца, а исповедующий Сына Отца имеет. Итак,

что вы слышали от начала, то и прибывает в вас. Если прибудет в вас, что

вы слышали от начала, то и вы прибудете в Сыне и Отце. Обетование, которое

он обещал нам, есть жизнь вечная. Аллилуйя!

— Аллилуйя! — хором подхватила толпа, вскинув обе руки вверх.

— Аллилуйя! — еще раз крикнул проповедник.

— Аллилуйя! — вновь ответила толпа.

После окончания проповеди паства расходилась по домам. Из зала было два выхода и у каждого стояли пожилые фербийки в монашеском одеянии, собирая

в железные кружки пожертвования. Твердой таксы не было, каждый давал,

кто сколько может. Проповедник дождался пока последний фербиец уйдет из

зала и зашел за сцену.

— Хорошо работаешь, Джон, — сказал проповеднику землянин сорока лет,

в черном, дорогом костюме, сидящий в кожаном кресле, и потягивающий из

тонкостенного стакана апельсиновый сок.

— Может тогда прибавите мне жалование? — спросил Джон.

— Всему свое время, Джон. Всему свое время.

Сидевшего в кресле землянина звали Джордж. В голосе его отчетливо звучали

повелительные нотки.

— Ты уже нашел кандидата? — спросил Джордж.

— Да, — ответил Джон. — Очень хороший экземпляр. Я думаю, все пройдет гладко.

— Ну что же. У тебя есть всего лишь неделя. Что будет если ты не справишься

ты знаешь.

— Знаю, — подтвердил Джон.

Джордж Ремингтон поставил стакан на столик, попрощался с проповедником

и вышел на улицу. Горячее солнце не успело обжечь его своими лучами. Джордж

юркнул во чрево «Линкольна», охранник закрыл за ним дверцу и сел на переднее

сиденье. «Линкольн» с американским флажком на правом крыле, сорвался с

места и сопровождаемый «Шевроле — Бейзер» на большой скорости понесся

по улицам Альверона.

Загородный дом Темного был великолепен. Не очень приметное с наружи здание

голубого камня внутри было отделано с душой и любовью. Излишней роскоши

не было, но в то же время было ясно, что ты попал в дом не к разжиревшему

коммерсанту, а к серьезному фербийцу. Первый этаж скорее был больше похож

на офис, нежели на жилище. В этих целях он чаще всего и использовался.

Второй этаж был отведен для жизни и отдыха. Бильярдная, гостиная, две

спальни, тренажерный зал… на улицу выходила огромная веранда. Он полностью

был отделан мадагайрой(11).

Темный плавал в бассейне. Он пытался успокоиться обычным для себя способом,

всю энергию направлял в руки, которые с остервенением врезались в прохладную

воду и, разбрасывая тысячи брызг, тащили за собой мускулистое, темно-бронзовое

тело.

Его верный помощник и правая рука Хорек сидел под акацией в плетеном кресле

и потягивал через соломинку из длинного стакана сок земного манго. Повод

для гнева босса, несомненно, был серьезным и кончиться это могло чем угодно,

но только не для него. Сегодня утром Хорек вернулся с Земли где договориться

с русскими и итальянскими коллегами о совместном бизнесе. Уже при нем

босс узнал подробности случившейся три дня назад перестрелки.

Наконец Темный немного успокоился и подплыл к лестнице. Как только он

выбрался из воды, телохранитель тут же подал ему широкое полотенце. Темный

на ходу кое-как обтерся и, бросив мокрую тряпку на стоящий рядом стул,

упал в плетеное кресло. Горничная китаянка принесла кружку настоящего

«Туборга» (Темный не любил фербийское пиво) с огромной шапкой пены. Темный

дунул на пену и принялся жадно глотать янтарный напиток. Осушив кружку

наполовину, он поставил ее на столик и с наслаждением выдохнул. Хорек

отметил, что шеф почти спокоен.

— Надо же быть таким придурком, — сказал Темный и залпом допил пиво.

Горничная поставила на стол новую кружку и забрала пустую.

— Да, — согласился Хорек, — Поступок наиглупейший.

— Что законники?

— Я только что звонил. Все нормально. Сыскарь решил, что это его старые

«дружки» мстят за прошлые дела. В клетку-то он посадил немало. Парнишку

своего послал в центральный архив, чтобы проверить кто на свободе из посаженных

им раньше.

— Хорошо если все обойдется, — сказал Темный. — А если нет?

— По нашим делам прямых концов от Шустряка к нам нет. А вот… по совместным

проектам… Все что официально, то чисто, а что…

— У тебя от перелета мозги закипели?! Если они выйдут на «ясли» нас после

этого из любой щели выковыряют.

— Да никуда они не выйдут! Шустряк ни о чем не знал. Его близко не подпускали.

Ну, взяли мы его под свое крыло, когда замочили папу казанского. У законников

таких разборок сотни по шкафам лежат. В папочках.

— Зачем он это сделал?! — крикнул Темный.

— Преданность показывал, рвение, — спокойно отвечал Хорек. — Как все

получилось… Они втроем сидели. Тихий, Швабра и Шустряк. Шустряк рассказывал,

что в аэропорту было. Говорит круто сработано. Наш клиент замочил чувака

за спиной у патруля законников и глазом не моргнул. Шустряк до конца остался