Профессия – первая леди

Внук художника любезно указал на дверь, я исчезла за ней. Выждав две или три минуты, я выглянула в холл – Стефана поблизости не было. Я выскользнула из ванной и прошла мимо зала – мамаша и сын о чем-то шептались. Широкая лестница вела на второй этаж – там, по словам Стефана, располагались покои матушки и его мастерская. Занятно, что Стефан-младший не пошел по стопам деда, – свою жизнь он положил на то, чтобы нести в широкие народные массы творчество Стефана-старшего. И какой художник способен на это?

Я бесшумно поднялась на второй этаж – стены были увешаны полотнами д’Орнэ. Заглянула в одну из комнат – спальня Весняны: огромная кровать, все в зеркалах. Другая дверь вела в кабинет ее сыночка – несколько компьютеров, современная оргтехника. Я бы с удовольствием покопалась в ящиках письменного стола, но у меня не было времени!

Распахнув еще одну дверь, я зажмурилась – в глаза мне ударил яркий свет. Я оказалась в огромном помещении с панорамным окном, сквозь которое падали лучи осеннего солнца. Это мастерская!

Мое внимание привлек странный макет, который располагался посреди помещения – изображение огромного дворца. Я невольно залюбовалась этим архитектурным чудом. По фасаду шла надпись золотыми буквами «Палаццо Великих Грехов».

Вот оно что! Об этом мне твердил братец Илья – Мария Станиславовна фон Фальц-Фейн, супруга Саввы Карпушинского, желала возвести в Иоаннграде дворец, где бы пропагандировались вседозволенность и греховность. Неужели Стефан и его мамочка решили воплотить эту сумасшедшую идею в жизнь?

На стенах красовались шедевры д’Орнэ, несколько холстов были прикрыты белой тканью. Мне стало любопытно – что же такое пишет Стефан-младший? Я осторожно сбросила одну из простыней и ахнула: передо мной находилась наполовину законченная картина, как две капли воды похожая на ту, что висела на стене.

Я поспешно стянула другую простыню – и еще одна замечательная копия!

Чем же занимается Стефан-младший? Но я уже слишком долго осматривала мастерскую, хозяева, наверное, уже обыскались свою гостью.

Я вышла из мастерской и нос к носу столкнулась со Стефаном.

– Серафима Ильинична, что вы здесь делаете? – в его голосе звучало неприкрытое раздражение.

– Я… заблудилась, – выпалила я первое, что пришло мне в голову. – У вас такая огромная квартира, что я… не знала, куда идти!

– Это моя мастерская, – сказал Стефан. – Тут я реставрирую шедевры моего деда. Знаете, многие из них находятся просто в плачевном состоянии, поэтому я возвращаю им изначальный облик!

Как бы не так, подумала я. Ты можешь рассказывать эти сказочки кому-нибудь другому. Я видела картины – но только не те, которые ты якобы реставрируешь, а те, которые сам создаешь, копируя технику деда!

– Мне пора, – заявила я. Мне не понравилась ухмылка Стефана. Д’Орнэ взял меня за руку (и от этого мурашки пробежали по моей спине) и проникновенным голосом сказал:

– Дорогая Серафима Ильинична, моя матушка приглашает вас отобедать с нами!

Что они задумали? Еще десять минут назад его мамаша хотела, чтобы я побыстрее убралась, а теперь они приглашают меня на обед. И как это она успела так быстро сварганить закусон?

– Прошу вас, не отказывайтесь, – произнес Стефан, и я ощутила, что попадаю под его обаяние. Этот д’Орнэ умеет убеждать женщин! Мне вспомнилось, что его дед был, вероятно, причастен к убийствам несчастных парижских проституток. Кто знает, может, внук унаследовал его страсть к крови?

Стефан отконвоировал меня в столовую: его мамаша уже суетилась, расставляя тарелки. Она сама готовит обед? Я отказываюсь в это верить! Почему они не допускают в свою квартиру прислугу – боятся, что та может увидеть что-то, чего видеть вовсе не должна?

– Вы ведь любите грибной супчик? – спросила Весняна. Она водрузила на стол пузатую супницу. – Стефан, милый, мы тебя ждем!

Весняна поставила передо мной полную до краев тарелку, я занесла ложку… И вдруг обратила внимание, что края моей тарелки покрыты странным беловатым налетом. Очень похоже на соль или муку. Весняна не умеет мыть посуду? Что-то сомневаюсь в этом, у них наверняка имеется посудомоечный автомат, который без проблем справляется с поставленной задачей.

Я заметила, что ни Весняна, ни ее сынок не прикасаются к своему «грибному супчику». Или эта трапеза только для меня? Мой последний обед в кругу семейства д’Орнэ. Кто знает, что старуха напихала в супчик, и из каких грибов он приготовлен – часом, не из бледных ли поганок и ядреных мухоморов?

А порошок в моей тарелке, это что – соль или крысиный яд? Я не желала испытывать судьбу. Весняна обиженно произнесла:

– Серафима, вам не нравится мой супчик, я его сама готовила, так старалась!

Мне стало плохо. Я уже не сомневалась в том, что в супе содержится какая-то гадость, которая или усыпит меня, или отправит на тот свет. Ведь старуха хладнокровно заявляла сыну, что, если понадобится, он меня должен убить! Сын оказался жидковат на расправу, и она решила взять инициативу в свои руки!