Читаем Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе полностью

Первую мировую войну семья Фуксов пережила в Рюссельхайме, где уютный родительский дом стал чем-то вроде ежедневного клуба, где собирались священники из близлежащих приходов, студенты, местная интеллигенция и рабочие и до ночи дискутировали о религии, социализме, марксизме и теософии.

В 1918 году семья Фуксов переехала в Айзенах — промышленный центр Тюрингии в самом сердце Германии. Клаусу исполнилось восемь лет, когда немецкая реакция в крови потопила социалистические республики в Бремене, Берлине, Баварии и когда были зверски убиты вожди германского пролетариата Карл Либкнехт и Роза Люксембург, а будущий фюрер всей Германии, а пока обитатель венских ночлежек и «богемский ефрейтор», Адольф Гитлер переехал в Мюнхен. Клаусу было 12 лет, когда страна оказалась в тисках тяжелейшего экономического, социального и политического кризиса, активизировалась реакция, стремясь переложить бремя кризиса на плечи трудящихся и подавить левое движение в стране, и начал набирать силу баварский фашизм, переместившись из худосочной мюнхенской пивнушки «Штернэке» в громадный «Бюргер-бройкеллер», вербуя сторонников и готовясь к «пивному путчу».

В этом же году Клаус Фукс стал учеником гимназии «Оденвальдшуле» в Айзенахе, где уже учились Герхард и Элизабет и куда впоследствии поступила его младшая сестра Кристель. Еще подростком он проявил блестящие способности к математике и точным наукам, став вскоре лучшим учеником школы. В 1928 году в десятую годовщину Веймарской республики, когда министерство образования присудило одну-единственную премию лучшему ученику местных гимназий, этот приз достался Клаусу Фуксу.

С блеском закончив гимназию в Айзенахе, Клаус Фукс поступил на первый курс лейпцигского университета, выбрав в качестве главных учебных дисциплин математику и теоретическую физику. Это было время, когда теоретическая физика переживала эпоху «бури и натиска», рождалась современная квантовая механика. Создатели квантовой механики — Дирак, Бор, Шредингер и Гейзенберг были тогда совсем молодыми и все они так или иначе прошли через школу Макса Борна в Геттингенском университете. Нутром, интуицией чувствовавший, что в физике начинается революционный перелом, Макс Борн вместе с несколькими ассистентами создал в Геттингене самую настоящую цитадель науки. Его школу прошли ученые, с кем потом сведет судьба Клауса Фукса: Р. Пайерлс, О. Фриш, Э. Теллер, Г. Бете, Л. Сцилард. Именно Макса Борна девять лет спустя Клаус Фукс назовет своим Учителем.

К началу 30-х годов определились мировоззренческие позиции Клауса Фукса. Следуя семейной традиции, он вступил в Социалистическую партию Германии, став вскоре одним из лидеров молодежной полувоенной организации Reichsbanner, объединявшей членов СПГ и Демократической партии, задуманной как противовес набиравшим силу нацистским молодчикам. Хрупкий, далеко не атлетического сложения, с детства близорукий и без очков не способный сделать и шагу, Клаус Фукс вместе с другими «Райхсбаннерами» отважно дрался на улицах с штурмовиками СА и «коричневорубашечниками», распространял листовки, выступал на студенческих митингах. Это было переломное время, когда никто не мог оставаться в стороне, когда политика была не «хобби» и способом времяпрепровождения, а смыслом и способом жизни, разрывала семейные связи, определяла выбор друзей и врагов. В семье Фуксов этого не произошло. Герхард и Элизабет вступили в СПГ еще в 1928 году.

Из неопубликованного интервью Клауса Фукса: «…поворот в моем сознании совпал с мировым экономическим кризисом 1929–1930 годов. Для немецкого народа, прежде всего для рабочего класса, крестьянства, средних слоев, кризис стал самой настоящей катастрофой. Немецкая экономика, связанная с иностранными капиталовложениями, задолжавшая другим странам, переносила кризис особенно болезненно. Катастрофическое разорение и обнищание страны вызвало такой же стремительный рост нацистских настроений. Нацисты были очень ловкими политиканами и демагогами, виртуозно игравшими на струнах мещанских сердец, разжигая в них шовинизм, милитаризм и крайний национализм. Влиятельной партией в Германии, последовательно боровшейся против наступления нацистов, были коммунисты, однако раскол рабочего класса, вызванный тем, что отсутствовал единый, социал-демократов с коммунистами, фронт борьбы против фашизма, ослабил демократические силы в эту роковую для истории Германии минуту.

Тяжелые экономические потрясения, рост нацизма, укрепление фашистской идеологии, феномен Гитлера — вот вопросы, которые занимали меня и моего брата Герхарда, под сильным влиянием которого я тогда находился. Следуя семейной традиции, мы начинали как социал-демократы, но вся политическая, экономическая и социальная обстановка тех лет, естественно, привела нас к Марксу, Энгельсу и Ленину, к коммунистическому мировоззрению».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное