Читаем Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе полностью

Лето подходило к концу. Джордж беззаботно проводил время в доме дяди. Много читал, главным образом религиозную литературу. Он все еще мечтал стать священником. Мысль о судьбе матери и сестер не оставляла его. За все это время он не получил от них никаких вестей. Было известно, что несколько военных кораблей, перевозивших беженцев из Голландии в Англию, были потоплены немцами. Поэтому у него не было уверенности, что мать и сестры благополучно достигли английских берегов.

В ноябре Джорджу должно было исполниться восемнадцать лет, и дядя не без основания опасался, что по достижении этого возраста немцы снова арестуют племянника и, как это было со многими ранее интернированными иностранцами, отправят на работу в Германию или в Польшу. Поэтому он предложил Джорджу на время скрыться у его знакомого Боера Уининка, владевшего находившейся в двадцати километрах от них фермой со смешным названием «Коровий хвост». Дядя также через одного из своих друзей, служащего местной администрации, достал ему подлинное удостоверение с фотографией на имя голландского подданного де Вриса. Было решено, что, если власти заинтересуются Джорджем, им скажут, что он исчез и родственникам ничего не известно о его местонахождении. Но Джордж не так уж и беспокоился о своей безопасности. Он понимал, что ни немцы, ни голландские коллаборационисты не будут прилагать много сил для его поисков. Тем более он считал, что скрываться ему придется недолго. В это время Англия успешно отразила мощную атаку германских ВМС и многие голландцы надеялись, что в ближайшие месяцы англичане соберут силы и освободят их страну.

В начале октября Джордж приехал на ферму Уининка. Поскольку дядя заплатил за его пребывание там, у него не было необходимости работать. Но он всегда был рад помочь хозяевам фермы. Джорджу нравился крестьянский труд. Он вместе с ними убирал урожай, заготавливал дрова на зиму, присматривал за скотом.

Сразу же после приезда на ферму Джордж познакомился с местным священником, пастором Гоедхартом, добрым пожилым человеком. Пастора привлекали в юноше интерес к теологии, увлечение религиозными книгами, которые он с удовольствием давал ему читать. Джордж был частым гостем в доме пастора, и тот знал, что он находится на ферме, скрываясь от немцев. Поэтому и отнесся к нему с доверием.

В доме Гоедхарта Джордж встречался со многими людьми: фермерами, учителями, бывшими студентами. Все они ненавидели немцев, но никто из них не был участником движения Сопротивления. Почти каждый вечер в чистенькой уютной столовой пастора они говорили о том, что можно сделать для спасения родины от фашистов. Большинство считало, что надо вырваться из страны, достичь Англии и присоединиться к британским войскам. Сошлись на том, что надо заполучить моторную лодку или катер и переплыть Северное море. Но этому плану было не суждено сбыться. Судно для бегства оказалось найти очень трудно, все они были зарегистрированы немцами.

До Джорджа и его друзей дошли сведения, что один священник, пастор Пад, в соседнем городе Лимбурге связан с подпольной группой Сопротивления. Для антифашистской пропаганды он ловко использовал свои проповеди. Упоминая библейские персонажи и события, пастор Пад бичевал врага и поддерживал надежду прихожан на его неизбежное поражение.

Джорджу очень хотелось вступить в организованную группу движения Сопротивления и вместе со своими единомышленниками бороться с фашистскими оккупантами. Он уговорил одного из своих новых друзей познакомить его с пастором-подпольщиком. Тот согласился, и они на велосипедах поехали в Лимбург.

Пастор Пад был средних лет, строен, аскетического вида, его темные живые глаза выделялись на бледном лице. Говорил он мягким приятным голосом. Беседа состоялась в кабинете пастора, стены которого полностью закрывали полки с книгами.

Пад внимательно просмотрел английский паспорт Джорджа, задал ему несколько вопросов, а потом пригласил выпить чаю, приготовленного в столовой его супругой. В тот вечер пастор так и не дал ответа Джорджу.

Через несколько дней Пад пригласил Джорджа к себе. Хозяйка снова приготовила чай. Оставшись с Джорджем наедине, пастор сообщил ему, что говорил о нем с одним из своих друзей. Тот выразил желание встретиться с Джорджем. Для этого надо было ехать в Двентер, сравнительно большой провинциальный город на востоке Голландии. Сам Пад собирался туда по делам на следующей неделе и предложил Джорджу составить ему компанию.

В Двентере пастор привел Джорджа на рыночную площадь. Они расположились за столиком на террасе большого кафе. Очевидно, встреча была назначена именно здесь. Было заметно, что пастор нервничает. Джордж ни о чем не спрашивал его, считая, что в таких случаях не следует проявлять любопытства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное