Читаем Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе полностью

Джордж внимательно следил за тем, как развивались события второй мировой войны, особенно после нападения фашистов на Советский Союз. Он понимал, что Советский Союз — это сила, способная поразить фашизм. Поэтому первые месяцы неудач Красной Армии вызывали у него грусть и пессимизм. Неужели нацисты непобедимы и вся Европа окажется под пятой у Гитлера?

Но вот пришла зима, и немецкое наступление было приостановлено. Москва и Ленинград выстояли, на некоторых участках советские войска перешли в контрнаступление. В тылу у захватчиков успешно действовали партизанские отряды. Надежда на неизбежный крах фашизма возвращалась.

Джордж и его соратники понимали, что находиться в Нидерландах ему небезопасно. Он фактически жил на нелегальном положении. Стоило гестапо заинтересоваться его документами и, проведя элементарную проверку, можно было легко выяснить, что голландский подданный де Врис — вымышленное лицо.

Наиболее оптимальным предоставлялся ему выезд в Англию. Во-первых, он мог поступить в армию или КСО[6] и сражаться с фашистами. Во-вторых, Джордж скучал по матери и сестрам, все время беспокоился об их судьбе и надеялся отыскать их на Британских островах.

Но попасть из Голландии в Англию было в то время очень сложно. Джордж слышал, что в Сопротивлении существует группа, занимающаяся переброской в Англию спасенных английских летчиков, бежавших военнопленных и оставшихся без связи агентов КСО. Он надеялся на помощь этой группы и решил поговорить по данному вопросу с Максом. Тот с пониманием отнесся к намерениям Джорджа и обещал связаться с соответствующими людьми. И действительно, через несколько дней он познакомил его с человеком, который сказал ему, что вскоре небольшая группа отправится в Швейцарию, откуда Джорджу с его британским паспортом будет несложно выехать в Англию. Группа собирается на юге Голландии и Джорджу надо там связаться с ее руководителем. Он получил адрес господина де Би, который должен вывести его на эту группу, и направился на поезде в маленький приграничный голландский городок.

Сестры де Би, Элиза и Патриция, были очень похожи друг на друга, стройные, белокурые, голубоглазые. Одна ровесница Джорджу, другая чуть моложе, они быстро подружились с поселившимся в доме юношей. Девушки знали о связях отца с Сопротивлением, им было известно, с какой целью находится в их доме Джордж, и они искренне желали ему успеха. Поэтому вместе с ним очень расстроились, когда господин де Би, придя домой поздно вечером, сообщил Джорджу, что группа, занимавшаяся нелегальной переброской людей за границу, отказывается ему помочь. Оказалось, что она занимается только теми, кто представляет интерес для британских вооруженных сил или разведки, например, пилотами английских ВВС, офицерами голландской армии и флота, лицами, имеющими военные специальности. Таковы требования генштаба Великобритании, с которыми эта группа была тесно связана. Так что Джордж, несмотря на свой английский паспорт, на ее услуги рассчитывать не мог.

От волнения он даже не мог уснуть. Очень не хотелось отступать от цели и возвращаться назад. В конце концов, Джордж решил добираться до Англии самостоятельно. Об этом он и сказал за завтраком хозяевам и спросил господина де Би, как ему лучше пройти через границу в Бельгию.

Элизабет и Патриция переглянулись, потом, выйдя из-за стола, стали о чем-то шептаться. Отец строго посмотрел на них. Джордж понял, что у сестер появился какой-то план и им, возможно, надо посоветоваться с господином де Би. Поблагодарив хозяев за завтрак, он пошел в свою комнату.

Через несколько минут господин де Би пригласил Джорджа к себе и сказал:

— Мои дочери хотят помочь вам. Они проводят вас через границу.

— Стоит ли подвергать их риску? Господин де Би улыбнулся:

— В Антверпене на бельгийской стороне живет их тетя, моя сестра. Она наверняка тоже окажет вам помощь. Ну а насчет девушек вы не беспокойтесь. Они прекрасно знают все тропинки через границу, десятки раз ходили по ним. Вряд ли вы найдете лучших проводников.

В путь двинулись ранним солнечным утром. Девушки вели себя очень спокойно, переход границы был для них безобидной прогулкой.

В нескольких метрах от линии границы дорогу им преградил немецкий солдат. Употребляя вперемешку немецкие и английские слова, он стал объяснять, что они попали в запретную зону, и требовал немедленно уйти. Но тут Элизабет спокойно сказала ему по-немецки, что они идут в Бельгию навестить сестру в монастыре, к которой ходят каждую неделю. Вдруг солдат как-то растерялся, смутился и уступил им дорогу.

Когда они миновали пост и пересекли границу, Джордж спросил девушку, почему ее слова так магически подействовали на солдата.

— Я видела его несколько раз в костеле, — ответила Элизабет. — Сразу было заметно, что это очень набожный человек. Достаточно было посмотреть, как он молится. Узнав его, я решила сказать про монастырь. Как видишь, подействовало.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное