Профессия режиссер. Мастер-классы

Еще одна нелюбимая французскими режиссерами штука – раскадровка. Но вот я, например, раскладываю весь свой фильм на доску с раскадровкой, поскольку моя работа очень визуальна и требует тщательной подготовки. Если визуальные идеи приходят уже на площадке, вы опоздали. А еще я во всеуслышанье заявляю: раскадровка создана не для того, чтобы ее любить или не любить. Если актеру придет блестящая мысль или если вы вдруг решить снимать что-то иначе и лучше, придется все менять, ни минуты не сомневаясь. Раскадровка словно шоссе – можно периодически с него сворачивать на милые сельские дороги, но если потеряешься, всегда можно вернуться на шоссе. Если же начинать свой путь с сельских дорог и ехать только по ним, рискуешь потеряться и увязнуть.

Сцену в «Деликатесах», когда Мари-Лор Дуньяк приглашает Доминика Пинона на чай, мы переигрывали, наверное, раз сто. И вдруг, в последнюю минуту перед началом съемки, я отозвал Пинона и сказал: «Ты усядешься на ее стул». В результате Дуньяк от неожиданности очень смутилась и это смущение, которое видно в сцене, очень оживило кадр. Вот это я называю магией. Но, думаю, такие импровизации хороши только тогда, когда все в сцене продумано заранее, иначе выйдет нелепо.

Прежде чем снимать, надо найти кадр

Я мечтаю создать графическую разновидность кино. Поэтому я настаиваю на том, чтобы самому выстраивать каждый кадр. Камерой я по большому счету не пользуюсь, но кадр выстраиваю я. Чтобы это сделать, я обычно приезжаю на площадку пораньше и запускаю камкодер с функцией заморозки кадра, затем прошу стажеров занять места актеров. (Вот он, Голливуд – у каждой звезды есть свой статист для таких целей.) Затем я снимаю свои изображения и печатаю на фотобумаге. Когда приходят остальные члены команды, они видят предварительную раскадровку сцен и точно понимают, что им надо делать. Обычно после этого я прошу актеров адаптироваться к кадру, который выбрал как лучший. В комедии этот процесс чуть менее строг. В основном я сначала поручаю актерам играть, чтобы увидеть, что они будут делать – если вдруг у кого-то возникнет отличная идея, в связи с которой ему нужно будет отойти на несколько сантиметров влево, я не буду ему мешать.

Меня греет идея соединить все воедино в одном кадре: его графическая натура вносит в сцену жизнь. Для этой цели я использую только короткие объективы (с коротким фокусным расстоянием). Я мог бы снять целый фильм на 18– или 25-миллиметровый объектив. На съемках «Чужого» я еще использовал 14-миллиметровый объектив, чтобы сделать некоторые сцены более внушительными. Широкоугольные объективы помогают сделать кадры с лучшей с графической точки зрения композицией, однако одновременно с этим сцены могут казаться словно окаменевшими или даже неряшливыми, если вы начнете перемещать камеру. Иногда я использую телеобъективы, но с очень, очень, очень большим фокусным расстоянием и редко, поскольку считаю, что это больше инструмент, нежели стильный девайс. Хотя, если чередовать фокусные расстояния, можно добиться поразительной визуальной глубины. Этим много лет с успехом пользовались американские режиссеры, но, по-моему, это идет вразрез с соображениями визуального стиля. В «Чужом» я немного поиграл с такой техникой, но скорее ради того, чтобы принять голливудские правила игры. В «Деликатесах» или «Городе потерянных детей» я этого избегал.

Никогда не «покрываю» сцены, не снимаю одну и ту же с трех разных углов, предпочитая придерживаться заранее выбранного. Режиссеры часто говорят: «Нет двух вариантов, как снять сцену, только один – и он лучший». С претензией, но верно.

Ничто так не окрыляет как сдерживание самого себя, борьба с собой,

а затем раз! – и катарсис в монтажной, когда понимаешь, что все правильно сделал. Такой принцип не раз сослужил мне добрую службу в «Чужом». Во время монтажа мне часто говорили на студии: «Может, сделаем это иначе?», на что я отвечал: «Простите, нет, иначе я снимать не стану». Были кадры, которые я обожал, а продюсеры хотели вырезать, но не могли, потому что я снимал только с одного ракурса – такая вот хитрость. Вы, конечно, должны быть очень уверены в себе – всегда есть риск попасть в собственную ловушку. Поэтому еще раз: заранее готовьтесь по максимуму.

Красота наезжающего кадра в оцепенении

Я очень строг в отношении движения камер: они должны стоять твердо и смирно. Во время наезжающего кадра я запрещаю вращать ею или поворачивать в поисках других объектов. Если вижу, что оператор трогает рукоятки во время такого кадра, хлопаю его по руке. Тут я принципиален как никто, поскольку считаю, что только строгость придает кадру элегантность и силу.