Профессионалы

Гуров стоял у магазина и, ожидая Ольгу, достал из кармана спичечный коробок, в котором хранился мелок из бильярдной. «Опасность рецидива преступления существует, а я на одной ножке по тротуару прыгаю. Может, прав Боря, и я не человек совсем, окостенел, броней покрылся. Вот со своей Ольгой стараюсь как можно больше времени проводить, а «чужие» пусть сами поостерегутся». От таких мыслей он еще больше расстроился, мелок убрал в коробочку, спрятал в карман.

Ольга степенно подошла, облизывая мороженое, протянула стаканчик Гурову:

– Хлеб и молоко. – Она тряхнула прозрачным пакетом. – На второе молоко денег не хватило.

– Спасибо. – Лева взял мороженое.

– Ты видишь, что Рита на тебя обижается? – спросила Ольга. – Или ты существуешь так, в безвоздушном пространстве?

– Вижу. – Лева кивнул. – Я не в безвоздушном, я с вами.

– Что предпримем? – спросила Ольга, старательно доедая мороженое.

Лева порой и в обыденной жизни применял профессиональные приемы. Если человек хороший, а ты хочешь приобрести в его лице союзника, подними человека над собой. Он глянет на тебя с высоты, подобреет и начнет шефствовать, помогать. Такой прием никуда не годится с человеком плохим, который, торжествуя, мгновенно сядет тебе на голову.

– Ольга, когда-то у Риты были прямые, длинные волосы, – начал Лева. – Теперь у нее короткие завитушки, вихры, как у тебя. Если волосы подстричь, они начинают завиваться?

Лева свое мороженое лишь лизнул, Ольга отобрала у него стаканчик, вручила пакет с продуктами, хитро прищурилась:

– Не скажу.

– Почему?

– Из вредности. – Ольга задумалась и добавила: – И ты меня обманываешь.

«Недооцениваю я женщин», – подумал Лева и обиделся:

– Ты же знаешь, что я…

– Вру лишь в крайнем случае, – закончила за него Ольга. – А может, сейчас и есть крайний?

– Ты меня переоцениваешь. Я действительно не знаю, – с легким сердцем соврал Лева.

Лекции о парикмахерской как раз хватило на оставшуюся дорогу до дома. Ольга вошла в квартиру решительно, готовая защищать майора Гурова не только от сестры, но и от всего остального мира, Лева вошел тихий, с виноватой улыбкой, заранее все признавший и готовый подписать приговор, не читая.

Гуров приехал к нему домой. Человек, который знал о бильярде все, жил в общей квартире старого, но еще крепкого дома. Звали человека Кириллом Мефодиевичем, лет ему было около восьмидесяти, держался он молодцом, когда Гуров вошел, хозяин мастерил бильярдный кий.

– Мастеров-то уже нет, вымерли, как мамонты, – отвечая на приветствие и не спрашивая, кто такой и зачем пришел, изрек хозяин.

– Здравствуйте, Кирилл Мефодиевич, – повторил Гуров. – Я к вам по делу.

– А ко мне без дела не ходят, – ответил хозяин, продолжая работать. – Вон на стуле плитка, включи, чай будем пить. Играющий? Настоящие кии я один делаю, верно пришел. – Он говорил легко, без старческого брюзжания.

– Не играю, – признался Гуров. – Я из Моссовета, разговор есть.

МУР является составной частью ГУВД, которое подчинялось Мосгорисполкому. Гуров полагал, что в принципе он представился правильно.

– Скажи. – Кирилл Мефодиевич поднял очки на лоб и впервые взглянул на Гурова. – Такой молодой, а уже начальник.

Вскоре они пили чай из больших обливных кружек. Гуров сразу понял, пока он не выслушает хозяина, никаких советов не получит. Слушать Лева умел.

– Значит, за ум схватились, лучше поздно, – речь у хозяина была гладкая, почти без анахронизмов. – Бильярд– игра прекрасная, исконно русская. Как Володя Маяковский играл? Наркомы играли, большие люди. Первенства проводились, звания мастеров спорта присваивали. А что сегодня? Видишь, не понравилось какому-то чинуше, что в бильярд на интерес играют. Ханжа! Если он сам, тот чинуша, ночь в преферанс резался, так он о том как о подвиге рассказывает. А бильярдные прикрыли, чуток и осталось. В Доме журналиста, что на Суворовском, бывшем Никитском, бульваре, уникальные столы, немец Шульц изготовлял, куда девали? Небось на дачу к другому чинуше отвезли? В том помещении бар определили. В Доме архитектора, на Качалова, столы досками забили. Дело? Нет, ты вот власть, ты и скажи?

Гуров подцепил ложечкой малиновое варенье, покатывая по небу сладкие зернышки, кивнул согласно. Хозяин, довольный, что речи его признаны правильными, продолжал:

– Кое-кто в бильярдных безобразничает. Факт, не отрицаю. А алкаши в скверах располагались. Скверы не вырубили, асфальтом не укатали. Я вот в ящик смотрю и в курсе. – Он кивнул на телевизор. – За алкашей взялись! Так с каким умыслом бильярдные закрывают? Человеческая особь, она разная.

Гуров терпеливо выслушал о всех бедах и несправедливостях, которые преследуют бильярдистов.

Кусочек мела старик разглядывал долго, мазал им руку, вернул Гурову и отвернулся.

– Значит, как я понимаю, ты из уголовки, – наконец сказал он. – Эх, люди, люди. Ну, раз пришел, значит, тебе надо. Мелок этот обыкновенный, из школьного набора. Однако выбран человеком разбирающимся, потому как мел бывает разный. Держал его в руках играющий, но не люкс, не экстра. Мерзость сотворил?