Читаем Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции полностью

ШАИ: Бабки. Раньше не было роддомов. А бабушка Анисья, вот, папина мама, бабушка Анисья – бабка, была как это… акушерка, но не… ну, бабила ходила. ПСВ: Бабила. [А говорили «повитуха» или нет?] Нет, у нас «бабила», да? ШАИ: Бабила, она бабила ходила [ПМА: ШАИ, ПСВ].

По воспоминаниям местных жительниц, женщины нередко рожали во время полевых работ. В таких случаях тоже обращались к бабкам:

Теперь же у шпитале (от рум. spital – больница. – Н. Д.), а тогда бабки вязали (завязывали пуповину. – Н. Д.), да, бабки все делали. Тогда бабка была, не было докторов. Доктора – они были, где-то были, а наше селение им – одно, что не было у нас шпиталя, а другое – не было, на чем доехать, как тогда не было, чем ездить, а в повозку если беременную бабу покладешь, она принесет на бобы. И так что, где попало ее, там она… и на степях родили, и у тех родили, у капицах, и в солому родили. На степи работает, и ее… тутотка ей плохо сделалось, и бабка какая-нибудь, которая понимала, – и момент туды воды, и она принесла. Завернули в ее шальку детенка. Вот так было [ПМА: РЕЯ].

Как правило, при приближении родов звать бабку шел муж роженицы или соседка:

Первого родила в 1948 году. Сын первый родился. Ну, успела чи… Пошел муж мой, бабку привел – повитуха. Вот. Привел бабку, бабка эта принимала роды. Вот. А вторую уже девочку тоже бабка, но главное то, что уже поздно было. <…> Ой… Пришла, а муж пьяный был, спал. Я стучу, стучу, стучу – никак не можу достучаться, насилу достучалась, покамест он открыл… И тут у меня уже схватки. Я его прошу: «Иди за бабкой!» А он как… (смеется): «Какая тебе бабка, ничего тебе не будет!» Не хочет идти. И потом пошел. Пока тая бабка, я – пола не было деревянного, земляной пол – я на том… не было клепки, чтоб постелить что-нибудь, чи что. Я так на полу, на земе, на сыром. Пока тая бабка пришла, я застыла чисто [ПМА: ИЕР].

[Бабку когда звали, когда она уже… схватки начались или как?] Да, да. Уже побегла соседка, она страшно мучилась, кричала, никого дома не было. [И соседка пришла?] И соседка услыхала, пришла и… это самое… побежала. Бабка недалеко жила. И она пришла и уже приняла роды. Это так рожали [ПМА: ХТА].

Иногда бабка принимала роды сама, но чаще ей помогали старшие родственницы или соседка роженицы. Присутствие детей, мужа и других родственников-мужчин было строго запрещено:

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура славян и культура евреев: диалог, сходства, различия

Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции
Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции

Выпуск «Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции» ежегодника «Культура славян и культура евреев: диалог, сходства, различия» включает материалы одноименной международной конференции, состоявшейся в Москве 1-3 декабря 2021 г. В книгу вошли 12 статей ученых из России и Израиля, посвятивших свои исследования социальной и культурной роли профессионалов и маргиналов в разных этноконфессиональных традициях. Проблема восприятия профессионала в культуре – это один из аспектов универсальной семантической оппозиции «свой – чужой», когда определяющим маркером становится принадлежность к «своему» или «чужому» сообществу или сословию. Традиционно «социальным чужакам», к которым принадлежат представители разных профессий, отводилась особая роль в календарных, магических и окказиональных обрядах. Таким образом, профессионалы и социальные маргиналы не считались изгоями, социум отводил им особое место и особую роль, делегируя им специальные культурные функции. Как и предыдущие выпуски серии, книгу отличает большой объем полевых и архивных материалов, впервые вводимых в научный оборот.Книга содержит нецензурную браньProfessionals and Marginals in Slavic and Jewish Cultural Traditions is the annual publication of the Slavic&Jewish Cultures: Dialogue, Similarities, Dift"erencess project for 2022. It includes papers from the international conference of the same name held in Moscow on December 1-3,2021. Th e b ook includes twelve articles by Russian and Israeli scholars who work on the social and cultural role of professionals and marginals in various ethno-confessional traditions. Th e question of the perception of professionals in culture falls under the opposition "ones own/another's," where belonging to "ones own" or a "foreign community or class" becomes a den ning marker. Traditionally, "social strangers," to which representatives of various professions belong, were assigned a special role in calendar, magical, and occasional rites. Th us, professionals and social marginals were not considered outcasts: society assigned them a particular place and role, delegating special cultural functions to them. Like previous publications in this series. Professionals and Marginals in Slavic and Jewish Cultural Traditions is notable for the large amount of fi eld and archival material that it makes publically available for the fi rst time.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Коллектив авторов

Публицистика

Похожие книги

Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное
Венедикт Ерофеев и о Венедикте Ерофееве
Венедикт Ерофеев и о Венедикте Ерофееве

Венедикт Ерофеев – одна из самых загадочных фигур в истории неподцензурной русской литературы. Широкому читателю, знакомому с ним по «Москве – Петушкам», может казаться, что Веничка из поэмы – это и есть настоящий Ерофеев. Но так ли это? Однозначного ответа не найдется ни в трудах его биографов, ни в мемуарах знакомых и друзей. Цель этого сборника – представить малоизвестные страницы биографии Ерофеева и дать срез самых показательных работ о его жизни и творчестве. В книгу вошли материалы, позволяющие увидеть автора знаменитой поэмы из самых разных перспектив: от автобиографии, написанной Ерофеевым в шестнадцатилетнем возрасте, архивных документов, его интервью и переписки до откликов на его произведения известных писателей (Виктора Некрасова, Владимира Войновича, Татьяны Толстой, Зиновия Зиника, Виктора Пелевина, Дмитрия Быкова) и статей критиков и литературоведов, иные из которых уже успели стать филологической классикой. Значительная часть материалов и большая часть фотографий, вошедших в сборник, печатается впервые. Составители книги – Олег Лекманов, доктор филологических наук, профессор школы филологии факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ, и Илья Симановский, исследователь биографии и творчества Венедикта Ерофеева.

Илья Григорьевич Симановский , Коллектив авторов , Олег Андершанович Лекманов

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное