«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

Личная неприязнь не играет тут большой роли. Пендергаст финансирует исследования Каллистера, а потому считает себя вправе «присматривать» за ним. И его нельзя послать к черту, потому что постоянно возникают непредвиденные ситуации и требуются все новые расходы.

Например, на содержание кита и морской коровы. Эксперимент с китом едва не провалился из-за определенных сложностей, зато морская корова продемонстрировала необычайные трансформации.

А Пендергаст, как спонсор, имеющий право контролировать процесс, грозит своим вмешательством нанести непоправимый урон. Он хочет основать компанию, жертвовать на благотворительность, да бог знает что еще он способен учинить. Из него так и сыплются идеи. Каллистер же предпочитает поступать по-своему, а следовательно, от Сэма Пендергаста необходимо избавиться.

А после можно будет испробовать еще кое-какие процессы на наследниках. Это весьма целесообразно, ведь Каллистер с прицелом на будущее подделал бумаги о партнерстве. Соглашение довольно туманное, но оно все же имеет юридическую силу. Лишь сам Сэм Пендергаст мог бы доказать, что процесс, которому он подвергся…

Каллистер так и не придумал этому процессу название. Любое прозвучало бы слишком фантастично.

Вошел Сэм Пендергаст – сорокалетний, коренастый, громкоголосый. Превосходный образец экстраверта, любимец детей и собак. Типаж, который тщетно пытался развенчать Синклер Льюис. Странно, но при всем этом Сэм был славным парнем.

Разумеется, он надел твидовый костюм. Волосы отросли длиннее обычного. Приглядевшись, Каллистер заметил, что челюсть стала чуть выдаваться вперед, едва заметно изменилась лобная кость. Показалось или Сэм сегодня утром слегка сутулится?

– Привет, – поздоровался Пендергаст. – Кофе? Прекрасно. У меня голова разболелась. – Он плюхнулся в кресло и позвал филиппинца.

– Ты сам решил приехать…

– Мне все очень нравится. Последние этапы, завершающие эксперименты. С обезьянкой получилось просто чудо. А пингвины… с маховыми перьями!

– Да, фантастика, – согласился Каллистер. – Но я пока поостерегся бы оглашать результаты. Над нами все будут смеяться.

– Но у нас же есть доказательства, – решительно возразил Пендергаст.

– И тем не менее. Возможно, люди поверят, что мы разработали метод, позволяющий развить рецессивные признаки, хотя это и не так. Но если мы заявим, что сумели обратить вспять эволюционный процесс…

– Но нам ведь все удалось.

– Нельзя просто сказать об этом. Сначала нужно подготовить почву… Ты что, порезался?

Пендергаст потер подбородок и кивнул:

– Щетина стала жесткая как проволока. Никогда в жизни она так быстро у меня не росла.

– Ага, – задумчиво протянул Каллистер и присмотрелся к ушам собеседника: мочки день ото дня становились все меньше.

– Сегодня возвращаюсь, – внезапно объявил Пендергаст. – В офисе куча писем накопилась, надо с ними разобраться. Как-никак целую неделю здесь провел.

– Еще кофе?

Вошел филиппинец, Каллистер распорядился насчет кофе, а потом тайком сделал знак.

– Поступай как знаешь, Сэм. Эксперименты почти завершены. Но я очень не хочу, чтобы ты раньше времени огласил результаты.

– Так я же именно ради этого возвращаюсь в город! Поскорее бы собрать журналистов!

Каллистер покраснел от злости:

– Нас поднимут на смех. И не станут дожидаться никаких доказательств. Я бы предпочел действовать последовательно, шаг за шагом…

– Но у нас есть доказательства. У пингвинов выросли перья, а у морских коров – ноги!

– Скажут, что это аномалии, уродцы. Чтобы процесс завершился, требуется время. Нужно нарастить скорость. Сам знаешь, в первую неделю изменения очень незначительные.

– Но зато во вторую! Желе!

– Простейшие одноклеточные организмы. Все логично: жизненный цикл в миниатюре воспроизводится в эмбрионе, а мы просто обращаем его вспять.

Пендергаст нахмурился и проворчал:

– На корм пришлось сильно потратиться.

– Невероятный метаболизм. Даже с нашей системой охлаждения у подопытных постоянно держится высокая температура. Это тот же рост, Сэм, только наоборот. Схема уже задана, но мы меняем значение с положительного на отрицательное. Положительное – это эволюция. Отрицательное – регрессия. В конце концов я научусь ускорять и положительные изменения. Надеюсь, получится создать суперсуществ.

– Но не сейчас, – передернувшись, сказал Пендергаст.

– Да, не сейчас. Пока мы занимаемся практической стороной вопроса. Изучаем все те неудачные эволюционные приспособления, которые впоследствии исчезли или трансформировались.

– Тот кит…

Каллистер хорошо его помнил. Молодой представитель отряда китообразных изменился в закрытом бассейне в Сан-Педро: тело стало менее обтекаемым, исчез китовый ус, прорезались зубы. Хвост сделался как у головастика, уменьшился, потом исчез. И что самое странное, в конце концов спереди и сзади отросли ноги, которые не могли удержать непомерно тяжелое тело.

Пришлось наполовину спустить воду в бассейне. В один прекрасный день бывший кит сбежал из него. Наверное, погиб, а может, доживает свои дни в Тихом океане – полуископаемое, застрявшее между сухопутной и морской формой жизни.