«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

От литературных источников Дэннер перешел к фильмам, отснятым по произведениям, в которых упоминались фурии. Просматривая фильмы, он следил за тем, как Ореста, одетого в современный костюм, преследовала от Арго до Афин семифутовая фурия, а не три Эринии со змеями вместо волос, о чем рассказывалось в древней легенде. С тех пор как на улицах городов появились фурии, преследующие убийц, на эту тему было написано немало пьес. Дэннер, погруженный в полусон юношеских воспоминаний о том времени, когда еще действовали развлекательные машины, забылся в приключениях, мелькавших на экране.

Он настолько увлекся, что, когда перед ним промелькнула знакомая сцена, он едва не пропустил ее. Дэннер всего лишь удивился, что она почему-то показалась ему более знакомой, чем другие. Но затем что-то щелкнуло у него в мозгу, он очнулся и нажал на кнопку, останавливавшую действие автомата, прокручивающего фильм. Дэннер перемотал ленту назад, и на экране вновь появилась та же сцена.

Дэннер увидел человека, идущего по улице города среди толпы людей, которые расступались перед ним, образуя крошечный островок пустоты. За мужчиной следовала гигантская фурия. Они напоминали Робинзона Крузо и Пятницу на этом маленьком движущемся острове, и толпа за их спинами снова смыкалась. Вот мужчина свернул в узкий переулок, с беспокойством посмотрел прямо в камеру и внезапно побежал. Дальше Дэннер увидел, как фурия заколебалась, остановилась, нерешительно шагнула в сторону… повернулась и уверенно пошла обратно, тяжело ступая по мостовой…

Дэннер снова перемотал фильм, и знакомая сцена опять появилась на экране. Теперь он весь дрожал, и мокрые от пота пальцы едва справлялись с кнопками автомата.

— Ну, что ты об этом думаешь? — бормотал он, обращаясь к фурии за спиной. У него появилась привычка разговаривать со своей преследовательницей, делать вполголоса замечания, даже не осознавая своих поступков. — Ты видела что-нибудь подобное? Правда, что-то напоминает? Отвечай, безмозглая консервная банка! — И, протянув руку назад, он ударил робота в грудь, как ударил бы Харца, если бы Харц был на месте фурии. От сильного удара металлическая грудь фурии издала глухой звук, словно ударили по стальной бочке. Это была единственная реакция фурии. Когда Дэннер обернулся, на полированной поверхности тела и безликой маске головы отражалась уже такая знакомая сцена на городской улице, будто робот наконец запомнил что-то.

Итак, теперь все ясно. Харц не владел никаким секретом и не мог отозвать фурию. А если и мог, то не собирался спасать Дэннера. Зачем? Ведь сейчас ему ничто не угрожало. Неудивительно, что Харц так нервничал, прокручивая фильм у себя в кабинете. Но его беспокойство было вызвано совсем не риском нарушить нормальную работу компьютеров, а всего лишь необходимостью согласовывать свои действия с развитием событий на экране! Как он, должно быть, смеялся после ухода Дэннера!

— Сколько осталось мне жить? — спросил он, снова ударяя фурию по стальной груди. — Сколько? Отвечай! Хватит ли времени?

Надежда исчезла, ее сменила жажда мести. Больше не надо ждать. Теперь ему нужно отомстить Харцу и сделать это побыстрее, пока не кончилось отведенное ему кем-то время. Дэннер с отвращением подумал о напрасно потраченных днях — бесполезные путешествия, женщины, бессмысленное ожидание спасения, которое принесет Харц.

«Боже мой, — промелькнуло в сознании Дэннера, — ведь, может быть, сейчас истекают мои последние минуты!»

— Пошли! — бросил он фурии, даже не подумав, насколько бессмысленна эта команда. — Быстрее!

Стальная фигура повернулась и последовала за ним, невидимые часы внутри ее металлической груди отсчитывали минуты, оставшиеся до того момента, когда, как писал Мильтон, опустится поднятая рука.

Харц сидел в роскошном кабинете верховного управляющего компьютерными системами Земли за специально изготовленным по его заказу новеньким письменным столом. Теперь он достиг желанной цели — стал повелителем планеты. Харц удовлетворенно вздохнул.

Лишь одна мысль мучила его — он все время думал о Дэннере. Иногда с утра до вечера. Дэннер начал даже сниться ему. Харц не испытывал чувства вины, нет. Ведь ощущение вины подразумевает наличие совести, тогда как результатом десятков лет анархии стал глубоко укоренившийся индивидуализм, исключающий это старомодное понятие. И все-таки Харца не оставляло беспокойство.

Думая о Дэннере, он повернулся и отпер маленький ящик письменного стола, который демонтировал в своем старом столе и установил в новом. Он сунул внутрь ящика руку и легко провел ладонью по кнопкам панели управления.