Профессор, поправьте очки!

Он еще раз с большим удовольствием прижался губами к катиной щеке, а потом процитировал, как ему показалось, древнее выражение, слышанное от Потапова:

– -На коне или под конем, как говорили римские воины!

– -Красиво!-вздохнула Катя.

37.

Севины "Жигули" резво летели сквозь жидкую московскую ночь. Профессор уже находился в салоне и сидел, крепко ухватившись за скобу на двери машины.

– -Что вы такой нервный?-спросил его Сева.- От вас волосы дыбом встают, как от синтетической ткани! Перестаньте быть таким нервным!

– -Какое-то предчувствие давит,-сознался Потапов.

– -Куда давит? На печень?-сострил Сева.

– -Прекратите… И еще этот странный звонок…

– -Какой звонок?-спросил Сева внезапно отсыревшим голосом. --Снимаю трубку, спрашиваю: "Кто?", а мне говорят: "Вам томатный

сок не завозили?"

У Севы стало слегка двоиться в глазах, а над асфальтом всплыл и закачался туманный призрак лежащего навзничь Шалтая.

– -Не обращайте внимания,-сказал он, когда снова сумел взять нервы в руки.-Просто дурацкий звонок. Мало разве дурацких звонков бывает?-и, подбадривая скорее себя, чем Потапова, добавил голосом жизнерадостного идиота:-Мы ведь по телефону с вами сегодняшнюю прогулку не обсуждали, верно? Все разговоры вели на улице. Кто мог об этом узнать?

– -Я и не говорю, что кто-то мог об этом узнать,-сказал Потапов.

– -Значит, всё в порядке,-сказал Сева и проглотил обратно желудок, который пытался выбраться наружу через горло.

Чтобы отвлечься от неудобных мыслей, он спросил:

– -Кстати, а почему вы с зонтом?

– -Сегодня в трамвае сообщили: будет дождь.

– -С чего бы это?-удивился Сева, вытянул шею и стал смотреть вверх сквозь лобовое стекло.

Ничто не предвещало слезливой погоды; небо над Москвой было как над пустыней: без облачка, только сбоку плыла несерьезная тучка с тученочком, оба посеребренные с одного бока огрызком луны.

– -"Суеверия народов мира", издательство "Высшая школа"…-пробормотал Сева.

– -Да нет, они, в трамвае, всегда правильно предсказывают,-оправдался профессор.

Сева въехал в Большой Спасоглинищевский переулок и остановил "Жигули". Никто не свернул за ними следом. Не наблюдалось вообще никаких признаков того, что в этом городе есть машины.

– -Всё в норме,-сказал Чикильдеев.-Сзади тихо. Считайте, что мы исчезли. В хорошем смысле слова.

– -Трубку с телефона я снял, как вы посоветовали,-сообщил профессор.-Пусть в милиции голову поломают!

– -Ну что же, вперед!-скомандовал Чикильдеев.

Они покинули салон "Жигулей", открыли багажник и извлекли оттуда севин рюкзак и штендер с надписью: "Адвокаты. Ведение гражданских и уголовных дел в судах. Во дворе налево, подъезд под козырьком". Штендер они временно позаимствовали еще днем на Шаболовке и собирались честно вернуть, когда в нем отпадет надобность.

В переулке стояла благодушная тишина. Даже тени не шевелились. Только беззвучно прыгал по стенам малиновый отблеск далекой рекламы "Кока-Кола всегда с тобой!", заменившей столь же популярное когда-то "Ленин с нами!"

– -Как тихо!-прошептал Сева.

– -Да,-отозвался Потапов,-как в центре тайфуна.

Сева расставил скованные цепью ноги штендера и приказал:

– -Полезайте!

– -Почему я?

– -Я подсажу. А иначе вы не дотянетесь.

– -Дотянусь!-возразил профессор.-Давайте сначала вы, а я за вами.

– -Если не дотянетесь, бью щелбан,-прошипел Чикильдеев.-Согласны?

Знание интеллигентской психологии помогло быстро прекратить излишние препирательства.

– -Ну знаете! Это уже слишком!-возмутился Потапов и тут же стал карабкаться на штендер.

Алюминиевый каркас заскрипел, но выдержал тяжесть отечественной науки. Сева подпихнул под зад – профессор взлетел вверх, царапая подошвами по забору, и перевалился через гребень быстрее, чем хотелось бы Чикильдееву. Сева застыл в ожидании чего-то нехорошего. Тишина за забором молчала. Потом в доски легонько постучали, и веселый голос Потапова придушенно произнес:

– -Я перешел Рубикон, любезный Лабиен!

"Переполз!"-поправил про себя Чикильдеев.

На радостях, что профессор шмякнулся удачно, он с ловкостью бездомного кота взлетел на забор и через секунду очутился рядом с Потаповым.

Недостроенный дом казался большим зверем, временно заснувшим или заколдованным. Или даже затаившимся и щурящим в насмешливой злобе непроглядные зрачки окон. Извне долетел посторонний звук: это на Солянке заныл запоздавший троллейбус – и пугающий таинственный туман стал таять. Сева понял, что этот туман жил только у него в глазах. Он приложил ладонь к прохладному бетону. Зверь был мертв. Теперь над ними громоздилось просто неказистое строение.

Чикильдеев подпрыгнул и ухватился за подоконник.

– -Подсадите, профессор!

Он подтянулся, сомневаясь: залезет ли? Но сверху уже подхватили крепкие добрые руки и втащили внутрь. А когда Сева хотел закричать, другие добрые руки плотно закрыли ему рот – и получилось лишь мычание.

– -Ну как там? Трудно?-соболезнуя, зашептал снизу Потапов, решив, что его соратник стонет от натуги.

Кто-то рядом с Севой качественно прошипел вниз:

– -Давайте руку!

Тут же и профессора легко вздернули наверх и поставили рядом с Чикильдеевым.