Профиль незнакомца

Я была как выжатый лимон. Я провела возле тела Лабрека несколько часов. Детективы измотали меня своим допросами – им хотелось знать, как так получилось, что я консультирую полицию по убийствам Уишбоуна и одновременно выслеживала бегающего от суда любителя распускать кулаки, который, судя по всему, оказался его последней жертвой. Все это не поддавалось объяснению, хотя я старалась, пока на мое счастье на место преступления не прибыл Раузер и не спас меня, а за ним Кен Лэнг и фургон с криминалистами. Атмосфера была натянутой. Полицейские округа Гвиннетт были не в восторге от того, что в их вотчину нагрянула полиция Атланты, а Раузер отнюдь не в восторге от того, что всем этим занимается кто-то другой. В конце концов им удалось достичь некоторого взаимопонимания, но до тех пор это было настоящее соревнование «у кого дальше бьет».

Я ушла лишь под конец рабочего дня. Раузер был против моего ухода, но по большому счету мне было нечего там делать. У меня же все еще был бизнес, который нужно было держать на плаву, и работа, которую я даже не начинала. А еще я проголодалась, как волк. Я позвонила Нилу.

– Не хочешь позавтракать?

– Уже шестой час, – ответил он.

– Расскажи мне об этом.

«Счастливый час» снова похлопал меня по плечу. Это редко проходило незамеченным. А сегодня я о нем просто мечтала.

– Тяжелый день? – спросил Нил.

– Только не в «Вафельнице», – сказала я нараспев, чтобы соблазнить его. Я отлично знала: это одна из его слабостей. Если есть что-то, на что вы можете рассчитывать на Юге, так это сеть кафе «Вафельница». Гриль скворчит круглосуточно и без выходных – яичница, бекон, вафли и картофельные оладьи так и просятся к вам в рот, хрустящие снаружи, мягкие внутри и блестящие от масла. Ешьте их каждый день, и они вас убьют. Но время от времени им нет ничего равного – вместе с яичницей из двух яиц с сыром, тостами из белого хлеба с маслом и парой чашек здешнего жидкого кофе, проникающего в ваш организм, как жидкость для чистки сливных отверстий.

За едой мы говорили о Лабреке, долго пинали это дело и так, и этак. Мы знали о нем многое. Это знание дало нам толчок, самый первый: другие жертвы были большими знаками вопроса. Но только не этот парень.

– Можешь проверить имена жертв? Например, были ли от них звонки с жалобами о домашнем насилии?

– Да, но Раузер может и сам легко это добыть.

– Давайте посмотрим, есть ли в этом какая-то ценность, прежде чем я положу на тарелку Раузеру что-нибудь еще. Как насчет больничных записей? Обращений за неотложной помощью? Сможешь откопать эти данные обо всех жертвах? А на их ближайших родственников?

– Зависит от того, сколько им лет.

Я выдавила горчицу на оладьи, которые заказала с посыпкой из перчиков халапеньо. Видя это, Нил скривился, а затем попросил у официантки вторую вафлю с орехами пекан.

– Я должна проверить для Куинна, что там пошло не так с лазерным лечением, – сказала я ему. – Хочешь посмотреть? Обещаю, на этот раз никаких пулевых отверстий.

– Да, это было круто, – сказал Нил.

– Точно. Так вот почему ты тогда так симпатично позеленел?

– Ага. Это все равно, что в первый раз прокатиться на американских горках, понимаешь? Тебя вроде как мутит, но ты продолжаешь возвращаться.

Мы вышли из «Вафельницы» с осоловелыми лицами и урчащими животами от слишком большого количества дрянного кофе. Грозы прошли, как они проходят поздним летом, и я опустила верх своей старой «Импалы». Было около семи. Жара начинала спадать.

Винсент Фелдон жил рядом с Маклендон-стрит в районе Кэндлер-Парк недалеко от Литтл-Файв-Пойнтс. Здесь, пройдя всего несколько кварталов, можно увидеть и сверкающие мотороллеры, и нарядно одетых геев, и гетеросексуальные пары с колясками, и татуированных уличных типов, и музыкантов на углу, и подростков в пирсингах от языка до пальцев ног, и свернувшихся калачиком на тротуаре босых бездомных. «Разнообразие, переросшее в безумие», – сказал как-то раз Раузер, когда мы с ним ели во внутреннем дворике хипстерского кафе рядом с парой трансов, чьи мягкие рюкзачки напоминали огромные эрекции. Добавьте для полноты картины Уитни Хьюстон и звукозаписывающую команду, которая, похоже, таскалась за ней повсюду для какого-то реалити-шоу; группу писательниц-лесбиянок, только что раздававших автографы в соседнем лесби-феминистском книжном магазине за углом; столик с чересчур шумными и мускулистыми любителями пива; и одиноко сидящего парня с попугаем.

Я остановилась через несколько дверей от дома Винсента Фелдона, подняла над «Импалой» верх, затем припарковалась через один дом и заглушила двигатель.

– Что мы здесь делаем? – осведомился Нил.

Я кивком указала на дом.

– Там живет Фелдон, лазерный техник.

Нил поморщился.

– Я знаю этот дом. – Я смотрела на него, ожидая, что он скажет дальше. – Там живет мой парень Джон, – неохотно добавил он.

– Твой парень Джон? Что это значит?

– Как бы тебе сказать… – Он явно тянул резину. – Я как бы покупаю у него «травку».

– Ты шутишь! Винсент Фелдон живет с торговцем «травкой»? – рассмеялась я. – Куинн будет прыгать от восторга. О боже…