Прогнившие корни. Книга 1

Он жалел только об одном, что ему пришлось избавиться и от таких дорогих его сердцу вещиц, которые, когда он брал их в руки, напоминали о мгновениях испытанного им наслаждения. Это была месть за то, что тот его не принял обратно, бросил в лицо обидные слова. Отвернулся. Потому что знал, какое он чудовище! Видел не единожды плод деяний его. Он его не понимал! Хоть и терпел, снова и снова его выходки, пока список его жертв не перевалил за критическую отметку. И тогда он его бросил! Оставил в одиночку сражаться со своим демоном.

Но он выжил и стал сильнее. Перерос своего друга и наставника. И потребности его стали иными. Теперь он жаждал только одного — добрать до неё… 

Эпилог

26 ноября 2016 год.

Высоко в кронах застывших деревьев застряло холодное солнце. В этот день хоронили сразу четверых. Такое скопление живых в этом месте не помнили, наверное, даже мёртвые, что покоились под толстым слоем промёрзшей земли. Кто-то посторонний мог решить, что ярмарку цветов какой-то шутник в этом году перенёс на самый конец осени на кладбище.

Цветов было море! В основном у одного общего надгробия с фамилиями Вальтман. Они были рядом эти две могилы. Александра Вальтмана, скончавшегося три дня назад от продолжительной болезни в возрасте девяноста шести лет... и Мэри Вальтман, перезахороненной рядом с любимым супругом.

Надпись на монолитной плите гласила:

«Сквозь время, вновь соединившиеся любящие сердца».

Такого исхода один из влиятельнейших людей страны не мог предвидеть. Упокоиться рядом с той, что была ему даже не знакома! Лана грустно улыбнулась, пряча лицо в шарф. Должно быть, сейчас Виктор Вальтман в гробу переворачивается от такой несправедливости.

Почему последний из рода Вальтманов не захотел быть похороненным рядом со своими предками на семейном кладбище, не знал никто. Но оба его предсмертных желания выполнили в точности, как он просил.

Люди видели в том, что произошло с этой влиятельной семьёй, знамением свыше. Кошмарные события, связанные с делом «душителя», как прозвала Юстаса Зиму пресса, были на время задвинуты в угол, стоило только разорваться новой, ещё более давней бомбе. Все местные каналы наперебой сообщали последние новости, сыпавшиеся на людей с экранов телевизоров и страниц газет, время от времени перемешивая их сообщениями об очередной находке детских останков. Теперь их было пять.

Найденный в земле недалеко от дома скелет, где несколькими днями ранее был обнаружен изувеченный труп «душителя», принадлежал женщине. Прошло ещё долгие два дня, прежде чем страшная правда, наконец, открылась. Останки принадлежали не просто какой-то женщине. Это была Мэри Вальтман, без вести пропавшая в январе 1946-го года!

И новый шок. Женщина на момент своей смерти уже не была беременна!

Все средства массовой информации выдвигали десятки версий, произошедшего более полувека назад. Кто её похоронил в том месте? Где её ребёнок? И все они были далеки от истины...

Люди начали расходиться, и вскоре на кладбище Лана осталась совершенно одна. Три свежие могилы. И все три рядом: Мэри Вальтман, Виктор и Ян. Вторым желанием старика было похоронить его рядом с другом.

— Надеюсь, ты доволен соседством? — прошептала она, поправив цветы на могиле дяди и выбираясь на дорожку, что петляла между рядами, торчащих из земли, надгробий.

Маленький Николас был похоронен рядом со своей бабушкой. Она любила его, как никто. Женщина, которая посвятила всю себя без остатка детям своей нерадивой дочери, и которая до дрожи боялась лишиться внучки, потеряв уже когда-то внука. Женщина со страшной судьбой.

Впервые за долгие годы Лана думала о ней с болью в сердце и впервые за долгие годы называла бабушкой. И впервые за всю жизнь просила прощение.

Окинув взглядом кладбище и удостоверившись, что вокруг никого, она положила на припорошённую снегом могилу тёмно-зелёную тетрадь с половинкой старой фотографии внутри и такой же старой запиской. Это был прощальный подарок Виктора Вальтмана. Он не решился отдать ту записку при жизни. Её доставили только вчера, подсунув под дверь. И с того времени она выучила наизусть каждую строчку, каждую букву на клочке пожелтевшей бумаги, исписанного знакомым подчерком. Подчерком её бабушки!