Прогнившие корни. Книга 1

Медленно, водя здоровой рукой по неровной стене, она шаг за шагом продвигалась всё дальше, стараясь не думать об огне, пожиравшем кисть. А в глубине души уже зрел страх и сомнение, что выбрала неверный курс и стоит повернуть обратно. Но неожиданно рука наткнулась на холодный металл решётки. Лана подёргала, понимая всю тщетность своих попыток. Заперто.

Слишком много времени и сил ушло на то, чтобы онемевшими пальцами открутить первый болт. Второй поддался легче, и она смогла сдвинуть одну из перекладин в сторону, с трудом протиснувшись сквозь решётку. Оставалось только пройти весь путь до большого зала... Как выбраться наружу Лана знала. Шла в полной темноте, с опаской ступая по неровной поверхность, но вскоре глаза стали различать очертание туннеля впереди: кривые стены, низкий потолок.

Застыв перед входом в освещённый большой зал, она огляделась и прислушалась, опасаясь, что где-то там её может поджидать этот человек. Ни одной живой души. Даже полиции, которая вроде бы должна закрыть музей в связи с преступлениями его директора, в шахте не было. Оставалось только добраться до запасного выхода, и она на свободе.

Туннелей ведущих к выходу из шахты было два. Один — центральный, для туристов, был всегда освещён. Единственный недостаток его заключался в том, что по ночам он всегда запирался на ключ. Второй выход был чуть в стороне и оставался незаметен постороннему взгляду. О нём знали не многие, лишь те, кто был так или иначе тесно связан с шахтой или музеем. Туда она и направилась.

Лана немного расслабилась, увидев впереди знакомые очертания голых стен, пол и потолок, уходящие под уклоном вверх. А впереди старая, железная дверь с огромной, ржавой задвижкой. Как только та поддалась, она почувствовала мокрые снежинки на разгорячённом лице и, зачерпнув здоровой рукой с земли горсть первого в этом году снега, поднесла к губам.

Луна на чернильном небе светила круглым мутным диском, затянутая снеговыми тучами. Охватившее Лану пьянящее чувство свободы, были сродни счастью. Такое она испытывала всякий раз, когда выбиралась из подвала. Но тут же память швырнула назад, напоминая о маленьком мальчике, вот так же вырвавшимся из лап чудовища. Почему он так и не нашёл помощи от работников музея? Ведь на той дороге он появился около четырёх часов. Или же он выбрался ночью, а заблудившись, вышел на тот злополучный участок уже ближе к вечеру?

Вопросы один за другим проносились в голове, не находя ответов. Единственное, что она понимала точно — это чувства обуревавшие мальчика. Ужас от того, что не знаешь за каким деревом или холмом может поджидать опасность. Где притаился зверь в человеческом обличие?

Тонкое, снежное покрывало хрустело под ногами, пока Лана выбиралась из леса. Каждая тень казалось, оживала в этом лесу. Где-то вдалеке хрустнула ветка. Над головой захлопала крыльями невидимая птица, заставляя всякий раз вздрагивать. Она старалась не думать о том, что скрывается в темноте, и только выйдя на пустынную в этот поздний час дорогу, вздохнула с облегчением. Медленно брела по обочине, когда проезжающий мимо одинокий автомобиль не остановился в паре метрах впереди.

Не обращая внимания на встревоженный взгляд, сидящей за рулём женщины, Лана назвала адрес и только после позволила себе немного расслабиться.      

— Муж, — было единственным, что произнесла она, удовлетворяя интерес женщины, и прикрывая глаза после того, как та с сочувствием кивнула. 

Она почти не помнила, как её довезли до места. Выбравшись из машины и поблагодарив, она постучала в дверь, надеясь, что хозяин окажется дома.   Спустя минуту дверь распахнулась перед ней, окутывая уже знакомыми запахами.

— Куда, чёрт побери, вы подевались? — проворчал Новак, отступая в сторону и давая ей пройти внутрь. — И что у вас с рукой?     

— Я её сломала, — из последних сил произнесла Лана, переступая порог дома и оседая на пол в прихожей. — Имя того подростка Юстас. Его отец работал в музее.   

— Какого дьявола вы опять натворили? — было последнее, что она услышала перед тем, как сознание померкло.

Она всё знает! Эта девчонка почти докопалась до сути. Но ей ни за что не разгадать эту тайну до конца и не узнать, кто он на самом деле. Он переродился! Как гусеница, сбросил, ставшую ненужной оболочку и обзавёлся новой, что скрывала от всех его нутро — делая его другим. Теперь он именно тот, кем ему было суждено быть до конца своих дней!