Прогнившие насквозь. Тела и незаконные дела в главном морге Великобритании

Внутри я превратился в изнуренного робота, подобно маниакально-депрессивному роботу Марвину из «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса, который говорил: «Жизнь. Ее можно либо презирать, либо игнорировать. Она не может нравиться». Я не понимал, что со мной не так. На самом деле, со мной все было в порядке. У меня не было никаких зависимостей, никаких особых слабостей и уж точно никаких физических недугов, и я довольно неплохо – как мне казалось – справлялся с нескончаемым потоком людских трагедий и травм. Тем не менее я чувствовал, что что-то не так, хоть и не осмеливался себе тогда в этом признаться. Я словно переживал бесконечное падение сквозь прожитые дни, кувыркаясь от одного дела к другому, подобно бочке в открытом море, все продолжая выполнять свою работу, потому что только она у меня и была, несмотря на усталость и растущую нагрузку.

* * *

Тело семидесятидвухлетнего мужчины по имени Джон Эйрс поступило к нам в морг как случай естественной смерти, однако, осматривая тело перед вскрытием, я обнаружил на голове впадину. Перелом черепа, и, как следствие, возможное убийство.

В тот день дежурным судебно-медицинским экспертом был доктор Стивен Корднер, и вместе мы приехали на место смерти – работный дом в Камберуэлле, прозванный Клином: это было огромное здание в викторианском стиле 1850-х годов постройки. Изначально оно было предназначено для размещения целых семей, оказавшихся без работы и жилья.

Теперь же Клин служил столь необходимым приютом для лондонских бездомных. Никто не знал точного происхождения прозвища, полученного зданием, но кто-то предположил, что оно было связано с названием инструмента, использовавшегося для дробления камней, – именно так жители Клина отрабатывали право там находиться.

Клин был известен в Лондоне тем, что там всегда можно было найти ночлег. В тридцати двух общих комнатах, в каждой из которых стояло по тридцать узких кроватей, могло расположиться до тысячи человек. Было здесь крыло и для гостей на длительный срок, или резидентов, – они оставались там, пока выполняли порученные им обязанности. В другом крыле размещались бродяги, выстраивавшиеся в очередь у ворот каждый вечер, чтобы помыться, поесть и переночевать. Многие из них были пьяницами либо страдали от психических расстройств, в то время как другие были инвалидами или болели эпилепсией или туберкулезом. Для людей, которые прибывали в Клин, болезни, грязь и запахи были не столь важны, как тот факт, что их предоставляли самим себе.

Это внушительное здание, заполненное таким большим количеством обитателей, было пугающим местом. Тело мистера Эйрса, который был одним из регулярных посетителей Клина, обнаружили в прачечной. Вместе с доктором Корднером мы осмотрели место смерти, но не обнаружили ничего, что показалось бы подозрительным. Тем не менее, следуя своей привычке, я сделал подробный набросок всего увиденного, начиная от расположения труб и раковин и заканчивая каждым валяющимся на полу полотенцем.

Во время осмотра места преступления я всегда делаю зарисовки, стараясь не упустить никаких деталей. И вот, в 1987 году благодаря этому наконец был пойман убийца.

Как можно было ожидать, вскрытие показало, что причиной смерти мистера Эйрса стала черепно-мозговая травма, и после того как извечно осторожный доктор Корднер посоветовался с профессором Мантом, было сделано заключение о совершенном убийстве. К моменту, когда на место преступления прибыла полиция для проведения расследования, в прачечной помыли полы и убрали, удалив все следовые улики. И все же вскоре удалось установить подозреваемого – им оказался Джон Келли, пятидесяти восьми лет, которого персонал видел входившим в уборную вместе с мистером Эйрсом. Тот все отрицал, да и никаких доказательств его вины не было.

Ведущий дело детектив, старший инспектор Коллинс, позвонил в морг, и, узнав, что мы были на месте происшествия и сделали его набросок, попросил показать рисунок, на котором увидел лежавшее на полу полотенце. Обыскав койку Келли, полиция изъяла его полотенце и отправила на анализ в полицейскую лабораторию Ламбета, где криминалисты обнаружили на нем следы крови мистера Эйрса. Келли отрицал, что это полотенце находилось в уборной на момент убийства, но когда полиция показала ему мой набросок, он внезапно сознался в убийстве Эйрса и еще двоих людей, которые также были совершены в Клине. Тем не менее ему были предъявлены обвинения только в убийстве Эйрса.

Вскоре Келли пожалел о своем признании.

– Мне нравилось в Клине, – сказал он детективам. – Мне не хотелось его покидать. Там просто позволяют делать то, что захочешь.

Келли приговорили к пожизненному заключению.

Клин был закрыт вскоре после убийства Эйрса, а его обитателей расселили по психиатрическим больницам и общежитиям поменьше.