Prognosis bona (СИ)

========== Часть I. Noli nocere (Не навреди) ==========

- … Я хотел бы с вами обсудить еще раз Винчестера, - Габриэль замер перед приоткрытой дверью ординаторской, останавливая занесенную для стука руку. Он держал огромную стопку листов назначений, которые единственные и остались в бумажном варианте, понимая, что уже подслушивает и если постучит, то это будет некрасиво. Он переминулся с ноги на ногу, против воли слыша дальнейшие разговоры, то приближающиеся к двери, то удаляющиеся. – Среднее время пребывания больного в нашем отделении – 21 день, и ни разу за те два месяца – я подчеркну, два месяца – мы не увидели положительной динамики в состоянии мистера Винчестера. Я понимаю, что будет трудно объяснить это главврачу больницы, но если мы подготовим финансовые отчеты и расчеты положительных результатов на одну койку нашего отделения, то мы без труда докажем, что мистера Винчестера следовало бы перевести в другое отделение. По правде говоря, мы перепробовали на нем все, что угодно, и хотя организм еще молодой и восстановился сам по большей части, он не собирается приходить в сознание. Перед нами классический овощ, и я думаю, что его мозг уже давно не функционирует, но из-за инсульта мы постоянно получаем искаженные данные.

- Вы хотите сказать, что мы отказываемся от Винчестера? – спокойный голос заведующего отделением был Габриэлю знаком, хотя он проработал на отделении лишь пять дней. Габриэль виновато оглянулся на чьих-то родственников, что заглянули в этот закуток в поисках палаты – ему было неприятно подслушивать. – Ему всего лишь двадцать три, Захария, и два месяца в нашем отделении – далеко не предел. Я понимаю, что в вашей предыдущей больнице вы заметно повысили статистику по выпискам, и это, вероятно, спровоцировало хорошее финансирование, но я прошу вас не забывать о нашем первостепенном долге помогать. Если бы ваш сын в двадцать три оказался в подобном состоянии…

- Мой сын в курсе, чем грозят гонки на мотоциклах, доктор Сингер! – гневный голос новенького ординатора можно было тоже легко узнать – его австралийский акцент, не изжитый годами в Америке, веселил весь средний медицинский персонал. – Я не говорю, что он должен умереть прямо сейчас, но как невролог я не смогу больше для него ничего сделать. Удивительно, что он сумел прожить так долго с подобным кровоизлиянием до попадания в госпиталь. Мы провели срочную операцию и удалили почти всю кровь до того, как у него проявился менингеальный синдром, но если он не хочет приходить в себя, то я не знаю способа его об этом попросить, если вы не предлагаете мне позвать медиума.

- За два месяца не было ни одного повторного кровоизлияния, да и на ангиографии не обнаружено не было более выявлено никаких аневризм. Я бы сказал, что причина его комы заключается в излишнем стремлении организма отстранить от подобного болевого шока в последствии, но как в любой острасли ухода за больным, боль неизбежна. Это заколдованный круг, который вне нашей узкой специализации недостаточности мозгового кровобращения, так что доктор Милтон в какой-то степени прав, - это был третий ординатор, всегда казавшийся Габриэлю чересчур равнодушным. И хотя он с трудом понимал, о чем они вообще говорят, ему показалось, что в этом разговоре он бы согласился с последним. Имени его он не знал, так как ординатор мало говорил со средним и младшим персоналом.

- Позвоните мне, когда отсутствие лечения будет доказанным способом лечения, - ехидно возразил Милтон – лысенький и с внушительным животиком хирург, постоянно орущий на всех, если сам при этом в плохом настроении. Он много пил и много ел, оттого его появление легко можно было предсказать по громкой одышке, но как хирурга его ценили, пусть Габриэль так и не узнал, за что. – Я категорически требую освобождения койки, в противном случае я лично поговорю с главврачом, - Габриэль быстро прыгнул на скамью рядом с ординаторской, переводя взгляд на первый же в его руках лист назначений. Однако он зря волновался – Милтон его даже не заметил, вылетел из кабинета и пошел по коридору, так что его расстегнутый халат воинственно развевался и добавлял впечатления.

- Почему вы до сих пор не предлагали эту теорию, Алистер? – Габриэль заглянул в открытую дверь. Темноволосый скуластый ординатор неотрывно смотрел на кого-то, кого Габриэль не видел. Он был худощав и весьма высокого роста, и по его выражению лица всегда казалось, что он презирает все окружение в принципе, но после этого разговора Габриэль не был в этом так уверен. – Мне кажется, я никогда не слышал более блестящей идеи. Часто мы отвергаем способности организма к самовосстановлению, но ведь это сняло бы с нас огромное количество ответственности.