Prognosis bona (СИ)

Он не ожидал увидеть настолько молодого и сильного парня, обвитого проводами настолько, что его даже не стали одевать в больничную пижаму. На первый взгляд казалось, что он просто спал, да и кардиомонитор исправно передавал ритм здорового сердца, но ощущение отсутствующего сознания оставалось. Габриэль неуверенно подошел к огромной кровати со всяческими наворотами для поддержания тонуса мышц и удобства при уходе за лежачим больным вроде рельефного матраса и сложного механизма для подъема и спуска подголовника, после чего сел на стоящий рядом стул. Парень не дышал – за него это делал аппарат ИВЛ, с определенной частотой перекачивая шумно воздух механически. Когда-то он, вероятно, был довольно загорелым, но теперь кожа была сухой и заметно побледнела, а выступающие красивые мышцы на руках, вероятно, еще не атрофировались только благодаря приходящему физиотерапевту.

- Ненавижу свою работу, - вслух пробормотал Габриэль, хотя подумал про себя. Чувствуя себя в который раз за день невообразимо глупо, он постарался оправдаться перед этим парнем. – В смысле, они ничего не могут сделать, а уж я и подавно, - до сих пор он не говорил об этом никому, но парень, наверное, даже и не слышал. – Я бы никогда не пошел сюда работать. Я вообще в мед идти не хотел, пока Майкл не начал всю эту фигню с тем, что я очень безответственный, - как же долго это копилось в нем. Разочарование от первого дня, где не было крутых врачей-гениев, где не спасали жизни, потому что огромных библиотек медицинских все равно было мало, где должны были умирать молодые ребята, и никто не мог им помочь, хотя и знал, что так быть не должно. – Меня зовут Габриэль, - очень нужная информация парню в коме, конечно, но виной всему была патологическая болтливость Габриэля. За эти пять дней он разболтал каждого, кто мог говорить, и даже родственников тех, кто не мог, и из-за этого медсестры чаще всего направляли родственников к нему, чтобы он отвел в нужную палату и сказал им все, что успевал подслушать где-то.

Он принялся изучать лицо Винчестера. Запоминая черты его лица от скуки, он осознал, что оно, должно быть, когда-то было весьма живым и привлекательным. От этого Габриэль жарко покраснел и отвернулся, хотя Винчестер в принципе не мог на него посмотреть. Вместо этого Габриэль потянулся за картой, что лежала в специальном кармане в изножье кровати, принимаясь разбирать витиеватый почерк, почему-то с конца. Когда и эту ошибку он понял, он спешно перелистнул карту так, что из нее посыпались все плохо подклеенные результаты анализов. Чертыхнувшись, Габриэль упал на колени и принялся их собирать. В таком глупом положении его застал какой-то парень в дверях, которого Габриэль сперва даже не заметил.

- С ним что-то не так? – хрипло спросил мужчина, уже не парень, это Габриэль легко определил по внутреннему ощущению, смотря на него с беспокойством. Для приходящих родственников костюм на человеке уже автоматически означал, что этот человек что-то знал о болезни/диагнозе/прогнозе/где туалет, причем последнее ничуть не реже. Габриэль покачал головой, не зная, как сказать, что он тут вообще по идее санитар. – И ничего нового? – поднял брови мужчина, неуловимо похожий на того Винчестера, что лежал в коме, и Габриэль, не будь Шерлоком Холмсом, легко определил в нем того самого брата.

- Сегодня они говорили о том, что мистер Винчестер слишком долго лежит здесь без положительной динамики по неврологическому профилю, - о, он конечно уже разбирается, что в этом такого. Сообразив, что он просто стоит столбом посреди палаты и держит в руках карту, причем вверх ногами, он тут же повернулся к родственнику спиной и решил, что нужно изобразить какую-нибудь деятельность, поэтому он лихорадочно схватил за руку Сэма. Рука была холодной и безжизненной, однако пульс хорошо прощупывался. Тогда Габриэль понял, какой же он идиот – звук кардиомонитора совпадал с пульсацией под его пальцами… когда кардимонитор неожиданно запищал быстрее. – Что-то случилось? – тут же заволновался брат Винчестера, и Габриэль отчаянно ткнул в кнопку в изголовье кровати, надеясь, что Анна еще там. Ему самому было страшно, не потревожил ли он периферический катетер или еще чего, что привело к такой неожиданной тахикардии. Главное – не показать страх постороннему человеку, что-то похожее твердил Габриэль себе мысленно все то время, что потребовалось Анне, чтобы добежать до палаты.

- Неожиданная тахикардия, - сообщил он Анне, пытаясь взглядом сказать, что он в самом деле ничего не делал. Тем временем кардиомонитор пищал все быстрее и быстрее. Анна оттолкнула Габриэля от кровати, снимая с шеи фонендоскоп, после чего нажала кнопку на пейджере – прямая свясь с пейджером любого из дежуривших ординаторов. Мгновением спустя они начали прибывать в палату, шумно обсуждая причины подобного.