Prognosis bona (СИ)

- В общем, ты только дай мне сказать, я не сразу, я долго думал, я тебе рассказал, но на деле я не то сказал, короче, я сразу должен был сказать спасибо, я не зря сюда пошел, и вообще я не назло тебе, я правда этого хочу, а еще Сэм, он тут не при чем, то есть, причем, просто он из другой оперы, - на этом его запас объяснений как-то заметно кончился. Карие глаза, всегда нечитаемые для Габриэля, смотрели на него с привычно холодым вниманием, однако стоило Габриэлю увидеть, как изгибаются кончики его губ, как ему здорово полегчало.

- Я же говорил, - произнес Майкл. Пожатие руки в принципе было максимумом на ласку от Майкла, однако Габриэль, обойдя сразу двух старших братьев, и вовсе потерял инстинкт самосохранения. Он обнял Майкла, понимая, что прежде всего благодарен ему за все, что брат сделал для их семьи после ухода отца, и уж потом – ничего не помнит из всех многочисленных ссор, в отличие от хороших воспоминаний. – Хотя я вообще-то ехал поговорить с Кроули.

- А ты знал? – удивленно спросил его Габриэль, чувствуя себя самым медленно думающим существом на свете. Майкл посмотрел на него с таким превосходством, что младший брат совсем стушевался.

- Люцифер бросил работу, - пожал плечами Майкл. – А мне отшучивается, говорит, что новую нашел, так что все в порядке.

- Не понимаю, он же работает?

- Не на той работе, что так любит, видимо. Я посмотрел вакансии в этом городе – здесь вообще не требуются специалисты его профиля, - разъяснил ему Майкл. Где-то в коридоре раздавались голоса Сэма и Кроули, и прежде, чем они вошли, Габриэль успел пробормотать:

- Ты не говори ему лучше, - подумав, добавил. – Или на следующей фотографии в паспорте Люцифер будет с полотенцем на голове, прибитым гвоздями. Или черной магией. Кто знает, что у Кроули на уме.

========== Часть IV. Эпилог. Circulus vitiosus (Порочный круг) ==========

- Сегодня мы поговорим с вами о состоянии комы как наименее изученном явлении из тех, которые вам придется встречать на отделениях с неврологическим профилем. Причины комы, безусловно, бывают разные, и несколько лет назад вы познакомились с гипогликемической или гипергликемической комой у диабетников, кроме того, вам, вероятно, рассказывали о методе введения в искусственную кому. Фактически, кома есть средство защиты организма от факторов внешней среды, такой природный стазис сознания, цель которого, как предполагается, есть изоляция существа в самом себе для попытки стремительного лечения. Как мы все знаем народную поговорку, сон лечит, так и кому можно считать несколько углубленной версией сна. Физиологию комы я не стану читать снова, вы должны были проходить ее до моего курса, однако для осознания важности этого состояния – и проблем, с ним связанных, конечно – я приведу пример. В штате Колорадо девочка лежала в коме несколько лет. Главный этический вопрос, конечно же, состоит здесь в том, насколько гуманно и обоснованно держать ее и дальше, а самое главное – кто вообще может поставить критическое время для пребывания в коме, после которого человеку предоставляется выбор: жить или умереть, когда его отключают от системы поддержки жизни. Есть варианты, на что подобная проблема похожа? – Кроули наконец остановился перед своей кафедрой, не сводя взгляда с заметно поредевшего курса студентов. Он внимательно изучил лица умников и умниц на первом ряду, после чего поднял взгляд еще выше. Он знал, что у одного из них есть ответ на вопрос, но по совместному договору он никогда не лез вперед с поднятой рукой, даже если ответ знал. И тем не менее, этот вопрос Кроули с ним не обсуждал, однако у него все равно имелся ответ.

- Я слушаю, - кивнул он Габриэлю. Тот оглянулся на других – он не переставал рассказывать им о том, насколько после его возвращения с практики изменился в его глазах собственный курс. Большинство прошло практику, спустя рукава, считая, что санитарская работа не для них, а потому они не столкнулись с той же проблемой главной задачи врача перед пациентом. Он не считал себя умнее, валился, как и прочие, на фармакологии и прочих тяжелых предметах, однако уже чувствовал себя выше, чем все остальные. Это понятие здорово отличается от привычной самоуверенности, которая обычно сопутствовала врачам.

- Я полагаю, что с состоянием клинической смерти, а так же проблеме установки времени биологической смерти, потому что порой мозг оставался функционален больше пяти минут, а то и получаса, - предположил Габриэль в тишине аудитории. – Ну, в смысле, врачи – не Боги, они не могут знать и решать, сколько времени вообще отведено любому из нас, поэтому каждое такое отключение должно быть на совести родственников, но и только.