Программист в Сикстинской Капелле (СИ)

Запланированную на начало февраля свадьбу Александра Даниловича Фосфорина и некоей польской аристократки внезапно отменили в связи с какими-то непредвиденными семейными обстоятельствами: как я слышал по местному «сарафанному радио», невеста уже ожидала ребёнка от другого и не могла более претендовать на титул княгини Фосфориной. В итоге, Пётр Иванович, не имея на данный момент никаких вариантов, разрешил внуку после Пасхи жениться на его тайной возлюбленной — Василисе, старшей дочери отца Иоанна, которая была красивой голубоглазой девочкой-подростком из хорошей семьи: надо сказать, что Пётр Иванович гораздо большее внимание уделял благочестию своих будущих невесток, чем их происхождению. Я был очень рад этому, поскольку не хотел, чтобы семья Фосфориных окончательно превратилась в «melting spot»*.

Во второй половине февраля в Италии начались дни Карнавала, а у нас, в России — Масленичная неделя. Всю неделю в усадьбе проходили шумные гулянья, маскарады и танцы до позднего вечера. Веселились все — от дворца до самой дальней избы поместья. Как сказал Стефано: «Здесь только паяцев для полного счастья не хватает!» Чтобы восполнить этот недостаток, мы с Марио устроили в бальном зале грандиозное шоу на публику — поединок с валиками от диванов. Закончилось всё тем, что перья разлетелись по всему залу, создав настоящую барочную феерию. Натанцевавшись в бальном зале менуэтов и аллеманд, уже набивших оскомину, мы с Данилой и Гаврилой наведались на блины к одной дружной крестьянской семье, которая жила в настоящей русской избе, такой, какие я видел только в фильмах-сказках. До вечера мы с местными ребятами и девчатами водили хороводы, слушали задорные песни первых и проникновенные — последних, играли в старинные русские игры, кидались снежками, а потом раздали детям сладости и укатили на санях во дворец.

Примерно в то же время мы с Доменикой скромно отпраздновали день нашей первой встречи — да, в этом году он пришёлся на время карнавала. В этот день мы с ней вспоминали всё, что произошло за год, делились наиболее яркими воспоминаниями и вздыхали по тёплым римским вечерам.

 — Помнишь, любимая, как мы с тобой праздновали карнавал в Риме? — спросил я у Доменики, когда мы с ней сидели на диване и смотрели на огонь в камине. — Ни с чем не сравнить. Маски, паяцы, танцы на площади, ларьки с мороженым, — мечтательно погрузился я в ностальгию.

 — Помню, Алессандро. И те злосчастные шахматы помню, — с лёгким сарказмом ответила Доменика.

 — Прости. Я был неправ. Я не должен был нарушать твоё личное пространство, — шепнул я ей на ухо. — Но я так хотел узнать тебя поближе, хотел помочь тебе.

 — Всё уже в прошлом, Алессандро. А помнишь тот нелепый инсценированный скандал у нас в прихожей? Мы тогда шикарно с тобой свои роли сыграли.

 — Конечно, любимая. А как я работал «Золушкой» у донны Катарины? Бедная женщина, не повезло ей с лакеем.

 — О, Алессандро, это было ужасно. Я тогда ещё говорила, что не дело дворянину полы мыть в доме.

 — Может быть, но дон Пьетро считает, что настоящий аристократ не должен гнушаться физической работы. Он сам научил меня тому, чего я в своём времени совсем не умел. И я несказанно ему за это благодарен.

 — А я благодарна тебе за Эдуардо. Ведь это ты привил ему любовь к наукам, которые его ранее не интересовали.

 — Да, помню наш первый урок. То, каким тогда был твой… дальний предок и то, каким он стал сейчас — огромная разница. Значит, хоть что-то хорошее я в этом времени сделал.

 — Ты много чего сделал. Особенно для меня, любимый, — тихо ответила Доменика. — Только вот любовь к математике ты мне привить не смог, — усмехнулась она.

 — Большое упущение с моей стороны. Но тебе всё равно придётся её изучить, когда мы вернёмся в наше время, ведь без неё ты не сможешь получить аттестат. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы помочь тебе.

 — Ты прав, придётся изучать все эти параболы, числа Пи…

 — О, помнишь наш легендарный конкурс в трактире, когда мы соревновались с братьями Альджебри в запоминании знаков числа Пи? А после этого — в длительности нот. Да, золотое было время. Капелла, хор, и я — молодой, наивный дурак.

 — С этим спорить не буду, — усмехнулась Доменика. — Ты выглядел, как пуганая ворона, когда я впервые тебя увидела.

 — Но почему ты тогда подошла ко мне? Почему не оставила на произвол судьбы? — с волнением спросил я.

 — Потому что я люблю тебя. С первого взгляда. Ты — мой, я поняла это сразу, как только увидела тебя. Мой, только мой, Алессандро.