Программист в Сикстинской Капелле

Я единственный свидетель той странной сцены, не поддающейся объяснению и имевшей место ровно двадцать пять лет назад. Появившийся из воздуха ребёнок — не сюжет древнегреческого мифа, а реальность, пусть и неправдоподобная.

Прошу заметить, что у Вас нет оснований обвинять меня в сумасшествии, поскольку Вы и сами не сможете объяснить своё загадочное появление здесь. Теперь, когда я лежу на смертном одре, я имею право на многое. Прощайте, сын мой, надеюсь, у Вас хватит ума не разболтать эту информацию в Ватикане.

С уважением,

Синьор Франческо Фратти

По мере того, как мозг построчно считывал «текстовый файл», мои руки холодели всё больше и больше. Что, в самом деле, происходит? Мои подозрения насчёт пластиковой заколки подтверждаются: похоже, что и Доменико — такой же пришелец из более позднего времени, как и я, который, однако, категорически не желает (или боится?) в чём либо признаваться. И кто этот синьор Фратти, который, как я понял, следил за мной? От осознания последнего факта мне стало не по себе, и я, скомкав записку, засунул её себе в карман.

— Что там, Алессандро? Плохие новости? — обеспокоенно спросил Доменико. После прочитанного я боялся даже взглянуть на него, вдруг со своей проницательностью прочтёт мои мысли?

— Нет, ничего особенного. Полный бред, видимо, записки старого алкоголика.

— Дай почитать! — попросил Доменико, отдав Стефано свой стеклянный стаканчик с мороженым и вытирая губы белоснежным носовым платком, оставляя на последнем следы помады цвета #B22222.

— Не дам, ты слишком впечатлительный, чтобы такое читать.

— Так от кого письмо? — не унимался Доменико.

— От какого-то Франческо Фратти. Не знаю такого.

— О, Фратти! — воскликнул Стефано. — Это старый друг моего отца, он иногда приезжал к нам из Милана.

Тут мы оба обратили внимание на то, как поменялось выражение лица Доменико. Вместо любопытства на нём теперь читался ужас. Даже сквозь густой слой пудры было видно, как побледнел Кассини. Большие серые глаза теперь казались просто огромными.

— Тебе плохо? Пойдём домой? — спросил я, смутно догадываясь, что происходит сейчас в его сознании.

— Нет… Всё в порядке. Просто немного… устал.

По дороге домой я размышлял над очередной, свалившейся мне на голову, странной информацией. Фратти. Где-то я слышал эту фамилию: кажется, так звали сумасшедшего учёного, который погиб во время очередного эксперимента. В памяти всплыл выпуск новостей, который я слышал году в девяносто шестом, ещё будучи совсем маленьким.

— … Сегодня десять лет с момента трагической гибели талантливого итальянского учёного Джакопо Фратти — «гения физики и кибернетики». Напомним, взрыв произошёл десятого февраля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Помимо учёного, в доме также находилась его сестра Альбертина и маленькая дочь владельца крупной архитектурной компании. На данный момент найдены и опознаны тела юноши и девушки, девочка пропала без вести. По словам очевидцев, последний раз её видели в гараже…

Глава 16. Карнавал на квартире и «пьяные шахматы»

Поздно вечером мы вернулись с карнавала… в дом Альджебри. Маэстро оказал нам любезность и пригласил отметить уходящий праздник. Ещё днём Доменико, по моей просьбе, договорился с синьорой Кассини, что останется ночевать у друзей, дабы не допустить нашу с Эдуардо встречу и отсрочить неприятный разговор. Доменико похвастался, что, пока я прогуливался вдоль Тибра, ностальгируя по родному городу и подсчитывая платаны на набережной, он, во время любимой водной процедуры, успел сочинить арию для прослушивания в театр.

Только когда мы вошли в дом, и Доменико сбросил длинный плащ, я с ужасом заметил, что он одет в одно из тех женских платьев, которые прятал в шкафу. Светло-зелёное, почти без кринолина (по моде прошлого века), с кружевом, обрамляющим неглубокое, но всё же декольте. Ну совсем спятил!

Господа Альджебри отнеслись, конечно же, с пониманием к такому маскараду: римский карнавал всё-таки. Сам синьор Альджебри восседал на диване в костюме арабского вельможи (наверное, достался в наследство от пра-пра-прадеда), а его сын Никколо, как человек более практичный, просто набросил греческий плащ с меандром на обычный костюм. Но всех затмила прекрасная Анна Альджебри, которая предстала на маленьком семейном торжестве в… костюме пирата. Если честно, зрелище было ещё то: просторная белая рубаха с глубоким декольте, чёрные волосы, разбросанные по изящным плечам, высокие кожаные сапоги и бриджи из синего бархата, обтягивающие стройные, немного выпуклые бёдра, и не только их… И это всё при том, что синьора Альджебри носила под сердцем седьмого «великого математика»! Да, знойная дама, подумал я.

Поэтому, не стоило удивляться, что и на странный костюм Доменико никто не обратил внимания. Это только я, жертва постсоветского воспитания, никак не мог понять… Понять, как же. Если бы я с вероятностью сто процентов был уверен в том, что Доменико юноша, я бы и не обратил внимание. Но ведь какое-то смутное чувство подсказывало мне, что ему не надо этого делать.