Программист в Сикстинской Капелле

— Ты имеешь в виду то, о чём я тебе рассказывал? Не думаю. Доменико… как тебе сказать, — прямолинейность Стефано в этот раз уступила учтивости. — В общем, сколько я его знаю, ему всегда нравились парни. А, как ты понимаешь, «виртуозы» не способны, сам знаешь что… То есть, если ты хочешь доставить ему физическое удовольствие, то, боюсь, в силу некоторых особенностей, не сможешь.

— Я в курсе предпочтений Доменико и не собираюсь ради милосердия становиться «деятелем из Содома». Но я не об этом. Думаю, хорошего вина будет достаточно, чтобы… — здесь я осёкся, так как чуть не проговорился «чтобы рассказал всю правду». — Достаточно, чтобы расслабиться. Одна проблема: Доменико ни за что не согласится выпить лишнего.

— Пожалуй, у меня есть одна идея. Доменико любит играть в шахматы. Но всегда проигрывает.

— Не совсем тебя понимаю.

— Тут и понимать нечего, — усмехнулся Стефано и, открыв древний пыльный сундук, вытащил оттуда деревянную коробку, на которой были вырезаны индийские слоны.

— Что это? — не без интереса спросил я.

— Пьяные шахматы, — объяснил Стефано. Открыв коробку, я увидел набор хрустальных стопок, на каждой из которых была изображена шахматная фигура. — Семейная реликвия, их ещё нашему прадеду подарил какой-то герцог. Идея игры такая: стопки с красными[37] фигурами заполняются красным вином, а стопки с белыми фигурами — белым. Если твою фигуру «съели», ты должен выпить стопку с изображением этой фигуры и убрать её с доски.

Что ж, решение найдено, осталось только убедить «клиента» в его необходимости.

В тот вечер железобетонная выдержка «лиса», однако, дала трещину. Напоминание о некоем загадочном Фратти совсем выбило Доменико из колеи, всю последующую дорогу от виа дель Корсо до дома Альджебри Кассини молчал, пряча лицо под маской и укутываясь в меховой воротник. За столом же, с совершенно стеклянным взглядом он, как Герман из «Пиковой дамы», просто «сидел и молча дул вино».

В конце концов я даже начал сомневаться в актуальности «пьяных шахмат»: Доменико и так уже выпил больше, чем надо, чего я ну никак от него не ожидал. Жестами я пытался донести до Стефано, что, мол, не надо добавки, но сопранист меня не понял и всё равно притащил коробку.

— Господа, кто желает сыграть партию в шахматы?

— В час ночи? Кому-то утром топать в Ватикан, — усмехнулся Никколо Альджебри. — Но точно не мне.

Вообще-то все присутствующие были уже «на бровях», за исключением, в кои-то веки, меня (хотя выпить от тоски и гнетущего чувства неизвестности страшно хотелось) и Стефано, поскольку нам предстояла ответственная и рискованная миссия.

— Я готов сыграть, — равнодушным тоном ответил Доменико. — Только на этот раз белыми.

— Прекрасно. Кто составит компанию синьору Кассини?

Сначала хотел вызваться я, так как давно не играл в шахматы и хотел потренироваться, чтобы не потерять интеллектуальный тонус, но потом вспомнил, что игра с сюрпризом и вынужден был отказаться. Бросили жребий, короткую палочку вытянул бедняга Карло.

Весть о том, что шахматы с подвохом, не очень-то обрадовала контральтиста Альджебри, но, будучи по характеру сговорчивым, он быстро уступил под натиском Никколо и Стефано. А вот Доменико пришлось уговаривать долго: сначала он вообще протестовал против подобных игр с алкоголем, поскольку они греховны по своей природе (здравствуй, леди Мэри!), затем, как старик, просто ворчал что-то про современные нравы, но в итоге всё же согласился. По нашему ужасному замыслу, стопки с белыми фигурами мы наполнили белым вином, слегка разбавленным граппой (негодяи, каемся!).

То, что сказал Стефано, оказалось правдой: Кассини абсолютно не умел играть в шахматы, поскольку даже и не собирался продумывать ходы. Мне стало жаль Доменико, и я шепнул ему несколько верных ходов.

— Коня не трогай, он под защитой ферзя, — не успел я договорить, как Доменико в порыве азарта ставит свою стопку с изображением слона на место коня противника и… тотчас теряет и слона, и последние трезвые мысли.

Знали бы мы, чем закончится наш «безобидный» эксперимент, вовсе бы его не затевали. Потому что последствия оказались ужасными.

Растеряв всех пешек, обеих ладей и слонов, к концу игры Доменико уже еле держался на стуле и периодически сползал под стол. Впрочем, я понял, что товарища пора уводить, лишь только после того, как архитектор, напоминавший уже руины своих пока ещё не воплощённых в материи зданий, зачем-то полез под стол (!) его поднимать.

— Синьор Кассини, можно вас на пару минут?

Кассини заплетающейся походкой вышел из-за стола и упал в мои объятия.

— О, это уже интересно! — воскликнул архитектор, в порыве смахнув рукой только что построенный им дворец из деревянных палочек. — Синьор Фосфоринелли, вам помочь?

— Нет, благодарю. Стефано, ты помнишь, что я просил?

— Помню, не переживай.

Просил я его проследить, чтобы возле гостевой комнаты никого не было. С горем пополам мы добрались до комнаты.

— Тебе плохо, Доменико? — обеспокоенно спросил я, уже ощущая угрызения внезапно проснувшейся совести. Зачем мы напоили бедного артиста?