Прогрессор галантного века (продолжение)

      Проговаривая эту фразу, Сашка смотрел на Кристиана, который заметно побледнел, узнав горькие подробности о своей любимой – теперь вовсе недосягаемой.

– Печально, – вздохнула Элеонора. – Единственный луч надежды – принц влюбчив. Придет день и он откроет свое сердце навстречу новой любви. Простите меня, Кристиан, Вы могли подумать, что я иронизирую – но я сказала это от чистого сердца, с верой.

Кристиан недоверчиво на нее посмотрел, подвоха не увидел и, вздохнув, сказал:

– Мне давно не везет с женщинами. Я уже привык.

Тут в зале вновь зазвучала музыка, и они вошли в ложу.

      После спектакля Сашка предложил:

– Мне не хочется расставаться с вами. Идем в Тын и гуляем там до упада.

– А-алекс…. Ты не забыл, что мы с Кристианом – королевские высочества? – усмехнулась Элеонора. – Нам не подобает «гулять до упада». А там весело? Вы уже бывали в этом Тыне?

– Бывали, – вдруг ответил Кристиан. – Правда, только один раз. Там очень приятно играли скрипки….

      В этот вечер в Тыне играл целый оркестр, под который ужинающие путешественники и просто окрестные жители с удовольствием танцевали. Причем популярностью пользовались подвижные народные танцы типа гавота и пулки – менуэты и вальсы играли редко: первые поднадоели, а вторые еще мало кто умел танцевать. Элеонора сначала присматривалась к танцующим, потом в один из редких менуэтов выразительно посмотрела на Кристиана, и он пригласил ее на танец. Следующим танцем была пулка (полька) и Элеонора вдруг потянула в круг своего кавалера. И хоть они немало путались в движениях, но в целом остались довольны и танцем и собой.

      Сашка смотрел на них одобрительным взглядом (словно Кот в сапогах в сказке Перро), как вдруг его пригласила на гавот дородная дама лет 30, сидевшая за соседним столом рядом с изрядно выпившим купцом лет 50, который уронил уж голову на столешницу. Как ни странно некоторые излишки плоти даму нисколько не смущали, она задорно улыбалась, тряся щеками и бюстом, и разглядывала Сашку, словно окорок в мясной лавке выбирала, – хорош ли будет на вкус? Его позабавил прагматизм купчихи, но и подзадорил:

– «Ах ты квашня, вздумала гульнуть налево и, чтоб не продешевить, сразу с аристократом? А давай, покажу тебе небо в алмазах – если сдюжу, конечно. Кристиана с Элеонорой теперь можно одних оставить, она его направит на нужную дорогу….».

И начал плести свои петли:

– Гнедиге фрау, я восхищен. Наконец, мне встретилась подлинно роскошная женщина….

Прикидывая, тем временем: «Сниму номер в Тыне, авось за час-другой управлюсь, пока муж ее сладко почивает….»

Не знал наивный можайский юноша, как любвеобильны бывают «тельные» дамы….

            Глава тридцать шестая. Подготовка к зимней кампании.

      7 декабря, пополнив провиант, Пъемонтский полк покинул Прагу и к вечеру второго дня был в Ауссиге. Солдаты поставили палатки на окраине города, затопили печки, навернули каши и улеглись на нары с привычным чувством домашнего уюта (помните: «И под каждым под кустом был готов и стол и дом»). Алекс отправился, конечно, на квартиру принца – на этот раз без Элеоноры, которая, завладев таки сердцем Кристиана, отправилась в Вену, где в гостях у дяди Франца уже находился Бенедикт, и она рассчитывала, что он сведет ее с императорской семьей и всем высшим светом.

      Кристиан к его встрече приготовился фундаментально: десяток блюд из местного ресторана (но с французскими замашками и ценами), столько же вин, в том числе излюбленное обоими токайское, трубки с табаком, гитара, весело горящий камин…. Уселись за стол, энергично поели и выпили, а потом перешли в кресла – хлебать не спеша токайское и болтать.

– Трубки-то зачем? – попенял товарищу Сашка. – Я не курю табак, ты тоже….

– Увы, Алекс, я закурил во время боевых действий. Табак, оказывается, очень успокаивает, а я тогда много волновался: проклятые пруссаки, мы их бьем, а они лезут, зайдем к ним в тыл и снова бьем, они и тут штыковую свалку норовят нам навязать. Но все же колонну Беверна нам удалось затормозить в Саксонской Швейцарии. Правда, защите Саксонии это мало помогло: Фридрих подтянул к своей колонне Брауншвейга и возле Майсена, где Рутовский прикрывал вместе с русским корпусом Фермора путь на Дрезден, разгромил наше войско наголову, хотя сил имел почти вполовину меньше (40 тысяч против 70). Полегло с нашей стороны 15 тысяч, да раненых под 20 – правда, в большинстве в русском корпусе. Ну, и отойти удалось организованно, пруссаки нас не преследовали, тоже раны зализывали.

– Куда же отошли и где русский корпус?

– На линию Либштадт-Кенигштайн-Шандау-Нойштадт. Русские прикрывают левый фланг, от Либштадта до Кенигштайна и левобережья Эльбы, а наша армия – от правобережья у Шандау до Нойштадта.

– А где король?

– Август уехал в Польшу – через Богемию. А Фридрих Кристиан остался вместе с Рутовским, в Нойштадте.

– А ты почему торчишь в Богемии?

– Мой полк в резерве и на пополнении – мы тоже полсостава потеряли в стычках с Беверном.

– Очень плохо, недопустимо для егерей. Но за счет кого ты пополняешься? Все ваши соотечественники остались под властью Пруссии….