Прогулка по висячему мостику

— Ох, Иришка! Прилежная ты ученица, но иногда — почти всегда — так и чешутся руки задать тебе хорошую трепку! Язва! Ладно! До встречи!

Перед выходом Ира быстренько включила компьютер и быстренько скачала на флэшку весь абракадабровый ассортимент.

— Ага! Женичу уже что-то сделала, а мне — нет!

— А ты не подглядывай.

— А я и не подглядываю — я подслушиваю. Твой копм пашет по уровню шума чуть тише отбойного молотка. Менять не думала на поновее, а?

— Вообще-то надо бы уже. Может, подаришь?

— Не вопрос!

— Э! Генка! Ты это… Я ж пошутила!

— А я серьезно. Тебе серьезно нужно копм обновить. Ну-ка… — Генка влез в какие-то малознакомые Иришке программистские дебри. — Да он у тебя откровенно пещерный! Как пить дать, добыт трудами археологов! Как ты вообще работаешь?

— Да вроде неплохо.

— Ирчик, ты, видимо, понятия не имеешь, что значит хорошо. Так, ладно, сейчас на море, а потом решим проблему твоей компьютеризации.

Женечка стоял, опираясь о парапет спускающейся к пляжу лестницы, и самозабвенно выдувал облака маленьких, переливающихся всеми цветами радуги, мыльных пузырей.

— Я вас приветствую, друзья мои! — блаженно произнес он и, выбросив в урну полупустой пузырек с мыльной жидкостью, обнял Генку, похлопывая по спине.

У Иры мороз пробежал по спине от ощущения и понимания, что Генка, по общечеловеческим представлениям, вообще-то, приходится Женечке родным сыном. Женечка бросил на нее строгий взгляд, и едва заметно его голова чуть шевельнулась в запрещающем жесте. Ира ответила глазами: «Ну что ты! Никогда и ни за что!».

— Спинным мозгом чую — за моей спиной уже что-то происходит.

— Геночка, тебе примерещилось, — Женечка освободил от своих объятий Генку и заключил в них Иру, подкрепив сие долгим горячим недвусмысленным поцелуем.

— Ну вот… — уморительно состроил детскую обиду Генка.

Отпущенная, наконец, на волю, Ира с трудом держалась на ногах.

— Ирочка! Головка закружилась? Небось, солнышко напекло?

Женечка находился в состоянии повышенной выработки гормона радостной гадостности. Он сгреб к себе Иришку и Генку, и они втроем в обнимку спустились на пляж. Дул достаточно сильный ветер, по морю в преддверии шторма бежали белые барашки. Покинувшую тело одежду пришлось придавить камнями, чтоб не улетела. Купались недолго — волнение моря усиливалось с каждой минутой. Позагорать вообще не получилось — от пронизывающего ветра тело покрывалось гусиной кожей. Иришку так и вовсе колотило от холода. Женечка растер ее полотенцем и в срочном порядке отправил переодеваться.

— Женечка, а я ведь к тебе не с пустыми руками, — сказала Ира, как только они втроем оказались у Женечки дома.

— Да ты что!

— Включай компьютер. Я тебе абракадабру принесла. По твоей книге.

— Вау! Уже бегу!

— Блин!

— Генка, что случилось?

— Ирчик, я ж совсем забыл про твою компьютеризацию!

— У Палладиной проблемы с компом?

— Никаких! Не считая доисторического происхождения.

Генка сел изучать записную книжку своего мобильника, а Ира с Женечкой переместились в кабинет.

Женечка долго и внимательно изучал «абракадабру». Его лицо постоянно менялось.

— А ведь печатать на меловке придется… Палладина, признайся, ты решила меня разорить?!

— Женич, а ты поклянчи у меня денег на издание — я дам, — Генка, скорее всего, уже давно стоял у них за спинами.

— Генка, клянчу! Давай!

— Э-эй! Не так скоро! Я ж только начала! Еще далеко не все готово!

— Слышь, Генка, а ведь она и тебя разорить решила! — Женечка светился счастьем, всем своим видом подтверждая полное удовлетворение Иришкиными работами.

— А разорюсь! В конце концов, Палладина того стоит. Кстати, Ирчик, к концу следующей недели у тебя будет стоять новый, соответствующий всем современным требованиям для работы с графикой ПК. Я дал твой телефон, так что жди звонка.

Часов около десяти вечера Генка засобирался к себе в гостиницу. Его самолет улетал не так уж, чтоб совсем рано утром, но, тем не менее, на него следовало успеть, притом предварительно выспавшись, так как сразу в аэропорту прибытия его ждала деловая встреча, очень важная по его словам. Иришку Женечка, процитировав обращение Мюллера к Штирлицу из «Семнадцати мгновений весны», попросил остаться, на что Генка просто гениально разыграл сцену ревности в стиле итальянской комедии dell'arte, чем изрядно повеселил их.

— Ир, не хочешь побродить по городу? — спросил Женечка, как только за окном стих двигатель увозившего Генку такси.

— С удовольствием.

Мокрый асфальт свидетельствовал о недавнем дожде, но с затянутого облаками неба не капало. По обоюдному не высказанному вслух соглашению тему «абракадабры» Ира с Женечкой решили пока держать закрытой. Выйдя на улицу, они вообще молчали, бредя по сумеречным дорожкам Ривьеры. Шли, старательно минуя центральную аллею. Хоть настоящее курортное лето еще находилось только в стадии зачатия, да и погода не особо баловала, народу по парку гуляло с переизбытком.

Сквозь влажные ветви мелькали лица людей, озаренные усиленно-вымученной радостью.

— Зачем они это делают?

— Притворяются?

— Да.