Прогулка в бездну

— Тебе — да. А вот мне… — И он нежно мне улыбается. Но это длится всего лишь мгновение, потому что его лицо тут же становится серьезным. И с каждым словом, которое он произносит, я начинаю все глубже осознавать, что мне тоже придется многому учиться, чтобы когда Олейору придет срок стать Правителем дроу, я могла быть ему не только женой, но и тем, кто сможет помочь ему разбираться в тех делах, что лягут бременем на его плечи. — Даймоны для нашего мира стали привычным злом. Последняя битва с ними около двух тысяч лет тому назад, когда драконы, демоны и тогдашний глава рода Там'Арин объединившись заставили их покинуть Лилею и разрушили за ними межмировые порталы, изменила ситуацию. Но не избавила нас от их внимания и набегов, когда они неожиданно появлялись там, где их никто не ждал, забирали женщин, ради которых все это и устраивалось и снова исчезали. Иногда о них ничего не слышали десятки лет, иногда прорыв шел за прорывом, после которых о Черных Воинах снова забывали. Но не происходило ничего из того, что могло бы навести на мысль, что они вновь решатся на вторжение.

— Пока не исчез мой прадед?

— Он исчезал и раньше. Именно после одного из таких исчезновений он и вернулся с чернокожей женщиной, которая некоторое время спустя стала его женой, а потом и родила ему сына. И я могу только удивляться тому, что отец этим заинтересовался. Как и сбежавшей на Землю твоей бабушкой.

— Ты думаешь, он уже тогда…

— Боюсь, такое не по силам даже Видящей. Не то что Элильяру. Он, скорее всего, просто имел это в виду, и когда у него появилась возможность повлиять на сложившуюся вокруг ситуацию, решил этим воспользоваться и разом разобраться с теми проблемами, что на нас тогда свалились. Правда, как раз то количество неприятностей, что сыпались со всех сторон и могли навести его на мысль, что за всем этим стоит чужая воля.

— Почему ты рассказываешь мне об этом только сейчас?

— Я бы предпочел не говорить об этом совсем, но твоя подруга, не оставила мне выхода. Ведь это не ты, а она дала клятву Ярангиру, что вернет клинки на Дариану. И это не твое — ее слово ведет нас туда, так хорошо вписываясь в планы отца.

— Элильяр хочет, чтобы мы оказались у Даймонов? — это предположение кажется мне настолько не соответствующим образу Правителя, что сложился у меня, что кроме безграничного изумления мой голос выразить ничего больше не может.

— Отец хочет, чтобы ты оказалась у Даймонов. Мое присутствие рядом с тобой им не планировалось, но он готов был согласиться и на такой вариант. Если, конечно, он не предполагает каких-то событий, которые сыграют ему на руку.

— Разве суть равновесия может проявить себя в чужом мире?

— Ты забываешь про того, кто был основателем твоего рода. Тебя признали клинки Асии, почувствовав кровь Даймонов, так что вероятность того, что Дариана ощутит твое появление, очень велика.

— И ты думаешь, что мне удастся повлиять на готовящееся вторжение, если Элильяр прав в своих прогнозах?

— Мне кажется, что именно так считает и мой отец, и Властитель Тахар. Лично я рассчитываю лишь посмотреть, что там происходит и как можно быстрее вернуться домой.

— Если нам позволят это сделать.

И он как эхо повторяет за мной, легкой улыбкой, которая у него получается не слишком веселой, пытаясь меня подбодрить.

— Если нам позволят это сделать. Впрочем, я уже сказал, что миссия, с которой мы у них появимся, вполне укладывается в их Кодекс Чести.

Несмотря на то, что он много мне не сказал, те обрывочные фразы, те недосказанности, свидетелем которых я когда-либо становилась, те мысли, что время от времени мелькали в моей голове, те разговоры, на которые была не очень щедра Асия, теперь, когда я посчитала для себя возможным собрать их воедино, сложились в довольно стройную картину. Начало которой было положено задолго до моего рождения.

И при первом взгляде на эту историю выглядела она, по отношению ко мне, не совсем приглядно. Впрочем, и при втором и третьем, ни одного приличного слова также не возникало. Пока на память не всплывало то ощущение, которое у меня возникло, когда я впервые увидела своего будущего мужа. И то впечатление, о котором я старалась не помнить, потому что оно вносило сумятицу в мир, который вокруг меня настойчиво создавали.

И звучало это очень коротко, но многозначительно: самодостаточность.

И каждый из тех, с кем меня свела судьба на Лилее, четко осознавали: кем они являются, и на что готовы пойти ради своих друзей, ради тех, кому они имели право приказывать.

Я же… Посчитав, что самое значительное в моей жизни уже произошло, чувствовала себя счастливой рядом с мужчиной, внимание которого было для меня когда-то несбыточной мечтой, всю свою душу отдавала детям, стараясь не думать о том, что их жизнь хрупка и мне, возможно, придется снова встать рядом с другими воинами, держа в руках меч. Я настолько растворилась в той иллюзии всеобщей любви, которая царила вокруг меня, что цена, которую мне за нею пришлось заплатить, стала для меня чем-то настолько далеким, что мне начало казаться, что все это происходило не со мной.