Прогулка за Рубикон. Части 1 и 2

В старике Ной узнал старого солдата, с которым он шесть лет назад плавал в Библ за строительным лесом, где вся его команда подверглась неслыханным унижениям. Тогда он в первый раз понял, что Египет слаб.

– Эй, – окликнул он солдата.

– Привет тебе, новое солнце Египта! – ответил тот заплетающимся языком. – Да достигнет слава твоя самых далеких берегов, куда только доходят египетские суда.

– Как живешь?

– Разве это жизнь? Эх вы, знатные господа, живущие на вершинах мира, разве вы знаете, что творится на дне пропасти, да и хотите ли вы это знать!

– Я хочу. Говори дальше.

Старик долго собирался силами и наконец изрек:

– Наступят дни, когда боги Египта уйдут на небо, и отвращение к миру овладеет людьми. Придут чужие боги, не боги, а демоны, они обступят человека со всех сторон и с хохотом будут тыкать в его маленькую фигурку раскаленными прутьями, а он будет корчиться в клетке, сплетенной из Пустоты.

– Это все?

– Нет, не все.

– Хорошо. Я найду тебя, и ты расскажешь мне все, что тебе известно. Но если хоть одно слово лжи сорвется с твоих губ, я скормлю тебя собакам.

Оставив позади городскую клоаку, Ной снова ощутил свежий запах реки.

Северная окраина города, примыкающая к реке, была застроена красивыми одно-двухэтажными домами из легкого нильского кирпича. Три года назад его дом стоял здесь в гордом одиночестве, посреди густых зарослей ивняка. Теперь домов стояло много. У ворот некоторых из них слуги с факелами ожидали возвращения хозяев.

Ной долго петлял в лабиринте высоких каменных оград, пока наконец не вышел к своей усадьбе. Дом был освещен. Его размытые очертания проглядывали сквозь плотную завесу из вьющихся растений.

От реки к дому был прорыт канал, в котором стояла большая парусная лодка.

Привратник не сразу его узнал, что привело Ноя в бешенство. «Долго я буду дожидаться, чтобы войти в свой собственный дом, ленивый пес! Открывай ворота и проваливай отсюда». Привратник завыл, упал на колени и пополз открывать ворота. Не обращая ни на что внимания, Ной быстрыми шагами пересек двор, огибая пруд, заросший водяными лилиями. В проеме арки, за которой начинались комнаты, выстроилась челядь, благоговейно вытаращив глаза. Пройдя переднюю, он попал в просторный холл, а оттуда по длинному коридору – в главную комнату дома.

В очаге горел огонь. Ной не выносил запах дыма, который напоминал ему холодные ночевки в пустынях Нубии, и резко одернул тяжелые занавески, закрывающие выход на террасу. Скопившийся в комнате дым быстро растворился в ночи. Из сада в дом ворвался прохладный ветер, насыщенный ароматами цветов.

Споткнувшись о порог и с трудом переводя дыхание, в комнату ввалился управляющий поместьем. Ной еле разбирал слова: «Счастлив, что вы вернулись. Три года – это очень большой срок. Ходили слухи, что Сиамун отправил вас в изгнание. Но я никогда в это не верил». Ной жестом остановил этот поток слов, и его лицо скривила брезгливая гримаса: «Прочь, грязное отродье Сетха. Чтобы духу твоего здесь не было!» Он оттолкнул управляющего в сторону с такой силой, что тот покатился по полу.

В дверь неуверенно вошел незнакомый ему слуга. Ной окинул его полным безразличия взглядом и отрывисто приказал:

– Ванну!

Сбросив одежду и сандалии, он лег в чистую прохладную воду и закрыл слезящиеся глаза, воспаленные от солнца и ветра. Потом принялся изучать потолок, который поддерживали колонны из ливанского кедра. Мысль перескакивала с одного на другое. Он вспомнил кедровые леса, покрывающие холмы Библа. Надо поговорить с тем солдатом, чтобы лучше понять, что же здесь происходит.

По трубам журча утекала грязная вода.

Этот дом, одновременно с почетным званием имаху, получил дед Ноя, в подарок от фараона. Ной хорошо помнил, как деду три раза в день приносили кушанья и питье из царского дворца. Но главное, дед выслужил себе пышное погребение.

Мелькающий свет упал на папирус с дарственной записью:

«Сей дар по милости фараона благородному воину, божественному отцу, любимцу богов, кто наполнял сердце фараона радостью во всех чужеземных странах, кто наполнил его склады лазуритом, золотом и серебром, военачальнику, любимцу бога. Владыка обеих земель обеспечивает тебя навечно. Царский писец Джути».

Этот дом и земля вокруг него не были ни «домом номарха», то есть пожалованием за службу без права наследования, ни джетом – временным частным владением. Он был «домом отца», частной собственностью, что было большой редкостью. Но за три года многое изменилось. В письмах, которые Ной получал в Нубии, Амни подробно описывал, как фиванская знать и жреческий кагал делили между собой царские земли. Особенно ценились незатопляемые земли вдоль Нила и земельные угодья в пойме реки. За них шла настоящая война. Царскими оставались лишь земли вдоль пустыни, постепенно заносимые песком.

Народ обрабатывал землю, которая уже не принадлежала царю, а значит, не принадлежала Египту.