Прогулка заграницей

Обыкновенно вс туристы упоминаютъ о легендахъ Рейна и упоминаютъ о нихъ такимъ тономъ, который долженъ показывать, что туристъ знакомъ съ этими легендами чуть не съ пеленокъ, причемъ со стороны читателя предполагается полная невозможность быть въ этомъ отношеніи невждою, но ни одинъ изъ туристовъ не разсказываетъ ихъ. Упомянутая маленькая книжонка вполн утолила мой голодъ въ этомъ смысл, а я, въ свою очередь, намренъ угостить своихъ читателей двумя-тремя маленькими завтраками, почерпнутыми изъ той же кладовой. Я не буду портить перевода Гартгама вмшательствомъ своимъ въ его способъ изъясняться по-англійски, такъ какъ главнйшая красота перевода и заключается въ оригинальномъ построеніи англійскихъ фразъ на нмецкій ладъ и въ способ разстановки знаковъ препинанія, но уже безъ всякаго порядка.

Въ глав, посвященной легендамъ о Франкфурт, я нашелъ слдующее:

«Бергенскій плутъ».

«Однажды во Франкфурт во время коронаціонныхъ торжествъ давался балъ-маскарадъ; въ блестяще-освщенныхъ залахъ гремла музыка, приглашая гостей къ танцамъ, и великолпіе туалетовъ и красота дамъ соперничали съ роскошью костюмовъ принцевъ и рыцарей.

Вс казались веселыми, радостными и остроумными, и только одинъ изъ многочисленныхъ гостей оставался угрюмымъ; черныя латы, въ которыя онъ былъ закованъ, возбуждали общее вниманіе, и его высокая фигура, равно и благородство его движеній, привлекали собою взгляды всхъ дамъ. Кто этотъ рыцарь? Никто не могъ отвтить на этотъ вопросъ, потому что забрало его было опущено и не было признаковъ, по которымъ можно было узнать его. Величественно и притомъ скромно приближается онъ съ императриц; склонившись предъ нею на одно колно, онъ проситъ о милости — вальсировать съ царицею праздника. И она исполняетъ его просьбу. Легко и граціозно несется онъ въ вальс черезъ длинный залъ, мимо государя, который любуется ловкимъ танцоромъ и утверждаетъ, что еще не видалъ ему равнаго по искусству. Благодаря своимъ манерамъ и остроумному разговору, онъ расположилъ къ себ императрицу, которая даритъ ему и второй танецъ, о которомъ онъ просилъ ее, затмъ, третій, четвертый и такъ дале. Глаза всхъ устремлены на счастливаго танцора и многіе завидуютъ его счастію; вс остальные сгораютъ отъ любопытства узнать, кто этотъ замаскированный рыцарь.

Между тмъ, заинтересовался рыцаремъ и самъ императоръ и съ величайшимъ нетерпніемъ ожидалъ времени, когда по маскараднымъ законамъ каждый замаскированный гость обязанъ былъ объявить свое званіе. Моментъ этотъ наступилъ, но, хотя вс остальные сняли съ себя маски, одинъ таинственный рыцарь отказывался открыть свое лицо, пока, наконецъ, королева, побуждаемая любопытствомъ и разгнванная упрямымъ отказомъ, не приказала ему поднять забрало. Онъ повиновался, но никто изъ высокопоставленныхъ дамъ и рыцарей не узналъ его. Но вотъ изъ толпы присутствующихъ выходятъ двое судей, которые узнаютъ чернаго танцора, и какой же ужасъ и смятеніе поднялись въ зал, когда они объявили, кто былъ предполагаемый рыцарь. Это былъ палачъ изъ Бергена. Пылая гнвомъ, король приказываетъ схватить преступника, отважившагося танцовать съ королевой, и немедленно предать смерти того, кто такъ оскорбилъ королеву и опозорилъ корону! Виновный падаетъ въ ноги императору и говоритъ:

— Дйствительно, я виноватъ передъ всми благородными гостями, здсь собравшимися, но еще тяжеле вина моя передъ вами, о, государь мой и королева. Оскорбленіе, нанесенное королев моею заносчивостью, равносильно измн, но нтъ наказанія и даже казни, которая бы могла смыть то безчестіе, которое я нанесъ вамъ. Поэтому, о, король, дозволь мн предложить средство, могущее смыть этотъ позоръ и поправить все дло! Вынь свой мечъ и посвяти меня въ рыцари, чтобы я могъ бросить въ лицо свою желзную рукавицу всякому, кто осмлится непочтительно отозваться о моемъ корол.

Императоръ былъ удивленъ этимъ смлымъ предложеніемъ, которое, однако, показалось ему очень мудрымъ:

— Ты смлый плутъ, — отвчалъ онъ посл минутнаго размышленія: — однако же совтъ твой хорошъ и показываетъ твой умъ, тогда какъ дерзость твоя доказываетъ храбрость. Да будетъ по твоему, — и затмъ, нанося ему ударъ мечемъ, продолжалъ:- даю теб дворянство; ты, стоящій теперь предо мною на колняхъ и умолящій о прощеніи нанесенной тобою обиды — встань рыцаремъ, но ты дйствовалъ, какъ плутъ, и поэтому будешь отнын называться Бергенскимъ плутомъ, — и радостно всталъ черный рыцарь. Вс присутствующіе трижды прокричали виватъ въ честь императора, и громкія радостныя восклицанія раздались, когда королева протанцовала еще разъ съ плутомъ изъ Бергена».

ГЛАВА II Гейдельбергъ