Прогулки по Испании: От Пиренеев до Гибралтара

После этого горожане провели совет и согласились принять Джона Гонта и Констанцию как своих короля и королеву, и скоро английская армия «приближалась в боевом строю к городу Сантьяго», пока другая процессия уходила из города.

Клирики, несущие реликвии, кресты и вымпелы, и толпы мужчин, женщин и детей, и городские главы, с ключами от города, которые они поднесли на коленях, выказывая добрую волю. «Но, — саркастично замечает Фруассар, — была ли она искренней, я не знаю». Было много торжеств и увеселений, а также, говорят, крепкого напитка, «которого лучники выпили столь много, что провели большую часть времени в постели пьяные. И часто от вина, коего они выпивали слишком много, у них бывала лихорадка, а утром такие головные боли, кои мешали им делать что-либо весь остаток дня; ибо это было самое старое вино».

Среди приятнейших особенностей средних веков — прелестная вера в то, что громы войны можно заставить умолкнуть навеки звоном королевских свадебных колоколов, и прошло немного времени, прежде чем политика отправила к алтарю Филиппу, а потом и младшую Екатерину. Как все женщины того времени, они вообще не имели права выбора мужа и продавались отцом, словно лошади, в обмен на звонкую монету или союзы. Филиппе повезло: Жуан Португальский оказался красивым юношей двадцати с небольшим лет и выглядел королем до мозга костей в неизменных белых, отороченных алым одеждах и с зеленым крестом святого Георгия у сердца. На большом совете между молодым королем и Джоном Гонтом этот брак, впоследствии оказавшийся столь выгодным для Португалии, был заключен, и Фруассар рассказывает, как Джон Гонт сообщил новости своей жене, когда вернулся в Сантьяго.

«И что же было сделано в отношении брака?» — спросила герцогиня. «Я отдал ему одну из своих дочерей». «Которую?» — спросила герцогиня. «Я предложил ему на выбор Екатерину и Филиппу; за что он премного благодарил меня и выбрал Филиппу». «Он поступил правильно, — сказала герцогиня, — ибо моя дочь Екатерина слишком мала для него».

Бракосочетание юной Екатерины Ланкастер произошло позже. Ее выдали замуж за восьмилетнего наследника Кастилии, которым стал Энрике III. С этим браком Джон Гонт и Констанция отказывались от претензий на Кастилию. Первым требованием Джона Гонта, когда прибыли кастильские посланцы, было: «Мои расходы должны быть возмещены, ибо я хочу, чтобы вы знали, что моя экспедиция в Кастилию стоила Англии свыше пятисот тысяч франков. Поэтому я желаю услышать, что вы скажете о возмещении». Ни один банковский управляющий не смог бы сформулировать свои условия более прямо и недвусмысленно! В результате сделки герцог и герцогиня Ланкастерские отдали свою дочь и заключили мир между Англией и Кастилией в обмен на ежегодный доход в размере пятидесяти тысяч франков, ради чего несколько невезучих испанских городов были обложены новыми налогами; вдобавок герцогиня получила на хозяйственные расходы шестнадцать тысяч франков. Также постановили, что молодые должны получить Галисию, а для имитации титула принца и принцессы Уэльских им будет присвоен титул принца и принцессы Астурийских. Контракты были составлены и торжественно подписаны, и так закончилась экспедиция Джона Гонта в Испанию.

Королевские контакты с Сантьяго, естественно, увеличили число английских паломников в храм Святого Иакова. До недавнего времени память о великом паломничестве неосознанно воспроизводили лондонские детишки, которые строили на улицах маленькие храмы, украшенные устричными и гребешковыми раковинами. Я хорошо помню, что видел их в Лондоне на день Святого Иакова, и почти слышу пронзительный крик: «Помните о пещере!», которым прохожих приглашали пожертвовать пенни. Эти представления, конечно же, были памятью об уличных храмах Англии до Реформации, которые украшались в определенное время года раковинами гребешков, чтобы напомнить тем, кто не мог поехать в Испанию, о поклонении святому Иакову.

§ 9

Я с удивлением обнаружил, что человек, с которым я встречался только раз в Мадриде, озаботился написать в Сантьяго своему другу, попросив его присмотреть за мною. Если бы я сам это предложил, вероятно, ничего бы не получилось. Мне кажется, испанцы часто поступают, повинуясь порыву — и обладают женской способностью спорить не доводами разума, но эмоционально, создавая у человека беспомощное ощущение, которое охватывает мужчину, пытающегося спорить с разгневанной женщиной. Человек, который ждал меня в отеле, оказался приятным компаньоном. Мы гуляли вместе по Сантьяго, и такого Сантьяго я еще не видел. Светило солнце! Как сказочно выглядел старый город под светом солнца, гладившим темные колоннады и согревающим рыжевато-бурые башни и стены цвета меда!