Читаем Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"! полностью

— Вам следует поучиться у тех, кто не декларирует ни голосом, ни в печати плохих заявлений, а всё делает молча. Молчуны умные и при малейшей вашей защитительной реакции пускают в ход "геноцид". Всегда. В любой ситуации. Какая сволочь из "ваших", и за какую сумму, обучила их пользоваться "геноцидом"? Кто выдал главную тайну: "лучшая защита — это нападение"?



Глава 14.

Злобные прогулки по фильмам.


— На рекламных щитах иных фильмов нелишне писать предупреждения, как на пачках сигарет: "Министерство культуры предупреждает: "знакомство с этим фильмом опасно для вашей психики"! — как-то однажды и без явной причины начал "заводить" бес.

Неправ я, причина была: по всем каналам телевиденья шли оголтелые, бесконечные уголовные сериалы, и настолько одинаковые, что кадр из одной поделки ничем не отличался от другой. Разными оставались только названия и "создатели".

— Так уж и сразу? Где видел чудаков из "Минкульта", кои позволили бы хаять свой корм!?

— У каждого фильма — свой разряд.

— Что за "разряд"?

— В первом, низшем, расположены "творения", в которых после одного беглого просмотра фальшь явно видна и дурь прёт из каждого кадра, если смотреть такие фильмы в крепком подпитии.

Второразрядные потому так и называются, что их нужно смотреть два раза, и только тогда фальшь демаскируется. Наиболее коварные — это фильмы четвёртого разряда: их нужно смотреть до тех пор, пока всё станет понятным.

— Можно добавить "пятую колонну" из фильмов?

— Давай!

— Фильмы "высшей" категории — это такие, кои при внимательном рассмотрении становятся полностью непонятными.

— Есть, согласен. Чтобы заметить глупости в "ритуальном" фильме ваших космонавтов, то его нужно долго и внимательно смотреть. Основное условие для "четырёх разрядного" фильма: "смотрящий должен пребывать "в здравом уме и трезвой памяти".

— Загибаешь: последний пункт космонавтов не касается. Хотел сказать "твёрдой" памяти? Может, просветишь?

— Пожалуйста! Не трудно. С чего начать?

— С первого кадра, разумеется.

— …где по песчаным барханам, на заднем плане, движется человек в обмундировании солдата царской армии с чайником в руке? А на первом плане кадра из песка торчит мычащая голова? И становится понятно, что идущий с чайником человек в солдатском обмундировании никак не минует голову, торчащую из песка? Главное действующее лицо — это человек с чайником. "Второй план" — голова над песком. Первый кадр вселяет оптимизм: "чайник" не должен пройти мимо человека, зарытого в песок по шею! Начало, вроде бы нормальное, но смущает чайник в руках человека в выцветшем от солнца обмундировании…

— Что сомнительного в чайнике?

— Объём. Сколько литров ценной влаги вмещает медная посудина с названием "чайник"? На "прикидку"?

— Ну, литров пять-четыре…

— Как воспринимаешь чайник в руке непонятного воина?

— Как ёмкость для воды. За что ещё принимать чайник? Понятное дело, не за "биотуалет"! Зачем он в пустыне?

— На какой путь в пустыне хватит пяти литров воды?

— Не знаю…

— Дальнейшее помнишь? Когда главный герой суёт носик чайника в рот голове, торчащей над песком, та с аппетитным хлёбом принимает спасительную влагу, а спаситель говорит:

— Третий… — надо понимать так, что двух других он откопал и напоил водой из чайника? И на всех хватило?

— Что ещё "откопал"?

— Обширные залежи вранья. И всё в одном чайнике. Продолжать?

— Терять нечего. Давай…

— Начали с фильма, где с первого и до последнего кадра — сказки. Придумки. Ваши фильмы — заказ. Неудачная конструкция. Обман. Нам можно заниматься обманами и неприкрытым враньём, у нас нет "имени", мы, если и соврём — чего с нас взять? Мы безымянные врали и не "влияем на общественное сознание". Мы — мелочь! Если кто и уличит во лжи, то признаться не стыдно:

— Да, врём! Вдохновенно и постоянно! Ловите нас все, кому не лень уличать вралей! Главное — если хватит ума поймать, удачная охота на вралей зависит от знаний и способностей ловца. Как "прищучишь", если дуб? Да и к тому: одной ложью больше в мире станет, меньше — что с того?

Теперь представь, что врёт кинематографическая "величина". "Мэтр" Кто посмеет усомниться, что показывает "величина с мировым именем"?

Ах, как сильно это "Белое солнце пустыни" разогрело головы простых людей!

— Далось это "солнце"! СтОит к нему цепляться? Вестерн — он и есть вестерн. Чего с него взять?

— Оно так, но почему и отчего "солнце" расплавило мозги, вроде бы и соображающим людям — непонятно! Если вестерн свихнул мозги умным людям, то каких вывихов ждать от дураков? С чего это сказку сделали "культовой", или ритуальной и смотрят перед отправкой в космос? Ритуал — серьёзное действо, колдовством попахивает, Космос шуток не любит, а тут сказку "молитвой" сделали! "Святые технические сказки" — что-то новенькое! — и эта скотина излагает наветы моими словами! И ничего с ним поделать не могу: мы соавторы!

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза