Читаем Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"! полностью

— Нельзя! Вражеский капитан, по сценарию — сволочь, иным капитан вражеской посудины быть не может, но он морской офицер и какой-то чести придерживался. Было, топили корабли с красными крестами, числилось за ним такое, но пачкаться кровью без нужды не позволял. И врагам нужно что-то оставить. Что сюжет? Застрели вражеский капитан шкипера и матроса в первых кадрах — из чего бы тогда фильм делать?

— Что ещё "накопал", мерзкая твоя личность?

— Вот это, ваше вечное:: "не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасёшься"… Предупреждение грозное, но без деталей: кому и в чём каяться, и от какой беды спасться? Ты готов всякому "покаяться в грехах своих"?

— Нет. Неприятной личности исповедоваться не стану, в какое одеяние оно бы не вырядилось. И слова не скажу! Тебе могу признаться в низменных поступках и мыслях, а кому-то ещё — нет. В исповедях минус кроется: принимающий "грехи наши" будет думать, что он лучше нас, грешников.

— Понятно. А если личность "культовая"? "Служитель божий"? И ему — ни слова?

— Ему — тем более! Что-то расхотелось смотреть "шедевр"… Приличную порцию "идеологической отравы" влил ты в мою душу, "лукавый"! Бес — ты и есть бес, что хорошего от тебя было ждать?

— Не грусти! Вас постоянно травят без нашего участия, но иногда ваши мозги, сопротивляясь отраве, начинают работать и вы прозреваете.

Тогда-то и происходит явление с названием "запрет на хранении вранья в долговременной памяти". Удивительное всё же устроен человеческий мозг!

— Что удивительного в наших черепных коробках содержится?

— Как "что"? С давних пор черепа ваши идеологической гадостью всех видов и сортов "под завязку" заполнены! Правда, не у всех, не все из вас поголовно хлебали "советское варево". Почему?

— Почему? — вот оно, превращаюсь в "эхо" беса!

— Потому, что мозг барьеры выставлял.

— Будь другом, поясни, как такой "барьер" работает? И почему фильм был премирован на высоком фестивале? Премия что-то значит!

— Ничего абсолютно. В "высоком жюри" не нашлось ни одного члена, который бы задумался хотя бы над одним пустяком:

— "На острове — примитивная деревянная вышка, заменитель колокольни, но на этом суррогате — шикарные колокола, каких сегодня и в "первопрестольной" нет! Откуда колокола на острове? Как могла советская власть прозевать "колокольную" роскошь и не пустить в переплав во времена "борьбы с церковным мракобесием"!? Хотя бы только этот кадр пусть объяснит "реж", а все остальные можно и "списать" с формулировкой: "недомыслие". Ещё, или добавить?

— Чего там! Вываливай всё!

— Принимай: как думаешь, сколько времени пробыл раненый шкипер в ледяной воде? И не умер от переохлаждения? И когда раненого шкипера подобрали свои и приступили к избавлению от телесных страданий, кто первым оказался у его постели?

— "Кто-кто"… первыми были медработники, разумеется!

— Не угадал! На первом часу лечения раненого шкипера первым у его постели появился "товарищ" из Особого отдела с расспросами на тему "кто, и как и при каких обстоятельствах"? Мог ли Особый отдел пропустить такое событие мимо ока своего? И, по выяснении "всех обстоятельств дела", кто бы потом дозволил шкиперу выбиться в "вице"? Когда случалось у вас подобное? Побывать в плену, получить пулю от своего и в итоге стать "вице"? Фантастика! Рассказал шкипер Особому отделу, кто продырявил ему его командирское тело? И если "да", то почему матросик-кочегар уцелел? В этом и заключена ценность "тёмных" кадров! Да и как сам-то кочегар выжил!? Там такой взрыв враги устроили, а ему — "как с гуся — вода"! Или то была не качественная немецкая взрывчатка с названием "мелинит", а новогодние петарды китайского изготовления?

— Ты посеял "ядовитые зёрна смущения" в моё сознание, они успели взойти и я начинаю думать плохо о "шедевре".

— Что именно?

— Сомнения низменные, но далее технических вопросов не идущие: что отапливал на острове состарившийся "кающийся" грешник? И какая мысль протащена: "преступники посещают место преступления", а кочегар пошёл дальше: навсегда остался на острове. Вот как человека пронял "грех молодости"!

Какие объекты отапливал "кающийся грешник"?

— Монастырь!

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза