Читаем Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"! полностью

— Моя извечная и основная задача — путать тебя, а твоя — избегать пут — классическая борьба "добра со злом", в которой за каждым из нас закреплена своя позиция. У беса она, разумеется, "отрицательная", моя — всегда только "положительная"! Было два, или три случая, когда мы менялись местами, но в каком месте совместного сочинения такое случилось — не могу найти. Столь интересное явление, возможно, когда-нибудь возьмусь объяснить.

Всем хорош бес, но есть у него и большой минус: часто он говорит то, что и без него знаю. Почему потусторонняя сущность мучается от чисто людского заболевания — спросить беса не решаюсь.

В создании труда принимал участие великий и строгий дух преподавателя "русского языка и литературы", того, кто бился со мной с пятого и по седьмой класс прошлой советской школы. Общее время моего обучения равно семи классам, далее этого рубежа в образовании не продвинулся.

Факт моего слабого образования был наибольшим смущением при написании "сочинения на вольную тему" и об этом честно предупредил беса после первой написанной страницы "труда":

— Смотри и решай, "нечистый"! Устраивает манера изложения твоих наущений?

— Вполне! Только меньше поминай себя… Избегай "я": пишем-то вдвоём.

— Обижен вниманием?

Быть уверенным, что мои семь школьных зим достаточны для написания чего-то стоящего и "достойного внимания широкой общественности" — было изначально большим нашим нахальством. Что могло произрасти путного на столь скудной "литературной" почве?

— Если пишем совместно, то не забывай о моём образовании! Твоё мизерное, почти нулевое, плюс моё высшее — в итоге на двоих получается "среднее". Отступлений от ваших любимых "подсчётов" не делаю. Вспомни, как прежде жили? Один колхоз в "передовиках" ходил, а в соседнем — колхозники с "хлеба на квас" перебивались, но итоги были "средними". Вполне терпимыми, чтобы называть их "успехами в советском сельском хозяйстве".

— Похоже на разведение спирта водой.

— "Каждому — своё". "Спирт", разумеется, я! — гордо заявил нечистый. — Что у тебя в активе?

— Сорбонна, Гренобль, Оксфорд, Кембридж и Карлов университет в Праге. Назови любое, известное учебное заведение мира и отвечу, что имел удовольствие слушать лекции тамошних профессоров. Плюс обучение у лучших алхимиков Европы. Достаточно?

Не могу проверить "показания" беса, и поэтому нахожусь в подвешенном состоянии: "верить-не-верить". Если обманывает — "грех обмана" ложится на "бесовскую совесть". Хотя, какая у беса "совесть"?

— Помнишь всё, что услышал в этих достойных учебных заведениях!?

— Разумеется! Я всё же бес! — более гордого заявления за всё время общения от него не слышал! — помню, как однажды группа крепко "набравшихся" студиозов пражского университета, а случилось такое в 1589 году, явилась к преподавателю "сопромата", и самый пьяный студент в депутации, потому и бесстрашный, вопросил учёного мужа:

— Профессор, что крепче: член, или дуб? — на что профессор, не замедлив, ответил:

— Если член — дубовый, а дуб — хуёвый, то какие сомнения вас терзают?

Что думать? А вдруг бесяра рассказал древний, "бородатый" анекдот, что мог родиться не в весёлой Чехии, а в моём отечестве!? Разве в одной славной Праге шестнадцатого века студенты шутили таким манером с наставниками? Остаётся верить бесу "на слово", сам не могу проверить: изучали в средневековой Европе "сопромат"? И когда Карлов университет

был создан?

— Бесяра, тебя распирают полученные знания?

— Распирают. Давно. Избыточные знания не только вас распирают, от избытка знаний страдаем и мы, бесы. Наконец-то пришёл к пониманию, почему мы вселяемся ваше сознание: "разгрузиться" от излишних знаний, избежать "разрыва"…

— …ничуть не думая, что такое может произойти с кем-то из нас, людей!? Вот они, преимущества "малых познаний": у малограмотного никто не станет "ума покупать" и советов спрашивать. О чём может говорить такая продвинутая субстанция, вроде тебя с человеком, у которого всего-то семь классов образования? Ничего путного от нашего "тандема" ждать не следует, если изначально отводишь мне место "обучаемого", а себе — "учителя". Пусть у меня всего семь классов образования, но постараюсь малой образованностью удовольствия не доставить и не позволить "светиться познаниями на моём фоне". Это когда интеллектуал выступает перед "чёрной костью".

— Не задумывался о душевном состоянии интеллектуала? Кормит публику отборными знаниями, а у публики от такой "пищи" изжога начинается!

— Непонятно: имея столь фантастическое образование, ты почему-то связался с глубоким недоучкой? Почему бы с таким грузом знаний общаться с не менее образованной личностью, как и сам? Другой интерес получил бы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза